RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Интервью с Ринго Старром, июль 1997

Интервью с Ринго

    Прошлый год - 26 лет минуло после их распада - стал для "Битлз" одним из лучших. Были изданы 3 двойных "Антологии", открывших публике глаза на творческий процесс группы. Записи на разных стадиях готовности словно позволили нам подглядеть за работой в студии - невероятная честь. Альбомы "Битлз" теперь - на компакт-дисках, и партии ударных стали слышны гораздо лучше, чем на виниле. Определённо настало время снова наладить контакт с Ринго, у которого я имел удачу брать интервью 16 лет назад.
   Мы договорились встретиться в гостиничном номере люкс; я с фотографами призвал на помощь Тодда Трента из фирмы "Ludwig", который доставил туда ударную установку. В предвкушении визита Ринго в комнате воцарилась тишина. Её прервал звонок у входа - динь-дон, динь-дон, динь-дон, динь-дон, динь-дон, динь-дон - кто бы это мог быть, такой настырный? Я пошёл открывать дверь со словами "Ну щас уже" - оказалось, то Ринго. Он выглядел как настоящая звезда (Starr), держа пальчик на кнопке звонка, и сразу вплыл внутрь со своей вот уже 16 лет как честной женой Барбарой Бах.
   - В книге о записях "Битлз" ("The Beatles Recording Sessions", Марк Льюисон) Джордж Мартин говорит, что вы очень редко сбивались в игре.
   - Когда мы записывали песню, из-за меня процесс останавливался очень редко. Это случалось обычно потому, что кто-то ошибался в тексте, или у Джона пальцы соскальзывали не на те струны, или что-то типа того. Очень редко я бывал причиной остановки. Это обнаружилось, когда решили переслушать все записи ( в ходе подготовки антологии). А мне бы хотелось, чтобы и меня в чём-нибудь уличили… (смеётся)
   - Вы говорили, что у вас захватывает дух, когда вы играете сбивки между музыкальными фразами ?
   - Абсолютно так. Я всегда это говорил. Все знают, как играть "ум-ца!", четыре четверти, ритмические рисунки. По-моему, ударник как артист находит себя именно в сбивках. Для меня это всегда было трудно, и обычно я не накладывал сбивки (в студии), так как они получались там, где получались, и это были уникальные моменты.
   - А когда вы играли "живьём" ?
   - Мы исполняли песни. Партии ударных на ранних пластинках "Битлз" всегда имели особый ритмический рисунок. Они были несложными, в них мало импровизаций. Каждая песня шла всего 2 минуты 10 секунд, мы работали концерт на полчаса. У каждого того сингла - определённые рисунки. Там мало сбивок, если вы прислушаетесь к ранним записям. Сбивки пошли позже, когда мы начали делать "Rubber Soul", вот тогда они стали всё важней.
   - В той же книге говорится, что от вас в группе требовалась максимальная надежность…
   - Барабанщики шутят, что я находился в компании трёх других ударников, которые притворялись басистом и гитаристами (смеётся). Каждый знает, что барабанщик должен играть, и если на сцене что-то не так, то первый ряд в зале автоматически смотрит на него. Я считаю, что для меня было очень полезно, когда Джон, Пол и Джордж говорили: "Делай так, делай эдак, как насчёт этого ?" Но самый классический пример - когда Джон приносил какую-нибудь хрестоматийную "мотаунскую" вещь и говорил: "Я хочу, чтобы ты сыграл, как здесь". Я отвечал: "Так тут же два ударника !" А он: "Ну да, только ты просто сыграй, как здесь". И я старался играть максимально похоже, как там, и так мы работали над многими вещами. Не было, когда я всё сам изобретал. Авторы песен также руководили мной и кое в чём другом - не руководили прямо, но в основном у них были безумные идеи, подобные той.
   Одна из самых забавных историй - это когда мы в первый раз поехали в Лондон показать Джорджу Мартину песню "Please Please Me". Я играл ногой на бас-барабане, в одной руке у меня был маракас, в другой - бубен, и я ещё акцентировал - ударял по тарелкам. Думаю, он поглядел на меня и решил пригласить Энди Уайта (смеётся). Типа, "ох, пусть уж лучше сыграет настоящий ударник". Я старался, чтобы было побольше акцентов и всяких звуков, и бил по тарелке бубном, умудряясь ещё трясти маракас.
   - Книга Льюисона даёт понять, что ваша работа была самой трудной; вам приходилось играть одну и ту же песню снова и снова…
   - …пока остальные вконец не изнемогали. У меня есть одно правило: пока играем, я не останавливаюсь. Что бы не случилось, я не останавливаюсь, потому что тогда песня прервётся. Разве что если всё пошло совсем невпопад. Если останавливался Джон, трое нас ещё могли кое-как продолжать играть. В первые годы у нас так не получалось, потому что было всего 2 микрофона, но позднее мы продолжали играть, если кто-то застопорился, чтобы убедиться - стоило ли. И иногда стоило.
   - Можете ли вы охарактеризовать роль каждого в музыкальном плане ?
   - Для меня распределение ролей было не таким, как считают все: "Ты делаешь это, а ты - то". Роль была в том, что мы поддерживали друг друга. Не важно, кто был генератором идей - остальные всегда поддерживали его и друг друга, как только могли. Мы хотели стать по-настоящему знаменитыми. Мы хотели записывать пластинки. Мы были музыкантами, и играли для всё большего и большего количества людей - будто снежный ком рос, рос - и в конце концов всё вышло из-под контроля.
   - Когда я смотрел видео-антологию, и передо мною мелькала моя прошедшая жизнь, я старался представить себе, как чувствуется вам самим, когда вы просматриваете её…
   - Как будто заново глаза открылись. Чёрт, мы с Полом и Джорджем посмотрели на былое с точки зрения каждого. Как много всего мы ещё не забыли, но это не просто пронеслось в мыслях. Мы вспоминали: "Ты сказал то-то", и "Ой, правда, а ты сделал то-то. Помнишь это? Помнишь то?"
   - Это похоже на то, будто видишь совершенно других людей ?
   - Да нет.
   - Что же вы ощущаете, пересматривая старые плёнки ?
   - Ох! Что я - там. Мне никогда не казалось, что на них - кто-то иной. Для меня самым важным в этих съёмках было совместное времяпровождение с Полом и Джорджем. Мы поиграли вместе немного музыки, и она, как и раньше, вышла на славу. Песня "Свободный как птица" стала моим самым невероятным музыкальным опытом за последние 10 лет. С нами был Джон - он словно вышел из динамиков, он был там. Весь процесс был для меня очень волнующим опытом. Как любой опыт - был очень волнующим. И он взволновал многих.