Эксклюзивное интервью группы «Air» журналу Lemague.net
17 марта 2004 г.
Пьер Деранси
http://www.lemague.net
Перевод с французского - Halloween
Недавно я встречался с Сандрин Ротиль-Тифенбах и беседовал с ней о ее замечательном романе «J’air». Так что теперь, куда деваться, я был просто обязан встретиться с группой «Air» – чтобы после глотка свежего воздуха от литературы оценить и вкус музыкального переживания.
Признанные авторитеты в области «заатлантической музыкальной чувственности» ненадолго вернулись с серией концертов во Францию и готовятся вновь отбыть в другие широты. Нью-Йорк. Токио. Монтана. Марш-бросок – без Ричарда Браутигана, зато в сопровождении армии поклонников самого разнообразного происхождения, принадлежащих к самым разным кланам и политическим партиям. Их музыка универсальна и не имеет границ. Иногда она разобщает, но чаще, наоборот, приводит многочисленных почитателей к согласию.
Альбом “Talkie-Walkie” значительно короче и еще эффектнее предыдущего. Хулителям он даст повод высказать все плохое, что они думают о группе. А преданным поклонникам, влюбленным в звучание «Air», – повод заявить, что это их лучшая работа на данный момент.
Вчера вы выступали в парижском «Зените». Не трудно переключаться с зала на 14 000 человек на небольшой клубный зальчик?
Давление такое же. Вчера мы играли, условно говоря, для мамы с папой. Но если ты музыкант, ты должен выкладываться одинаково, играешь ли ты для ста тысяч человек или для одного бомжа. Мы всегда стараемся вывернуться наизнанку, отыграть по высшему разряду, независимо от уровня концерта.
А вы не боитесь, что в более камерной обстановке небольшого зала ваша музыка будет звучать по-другому?
Звук получается лучше, потому что мы как-то стиснуты. То есть мы сами, публика, наш технический персонал. Наша роль, роль «Air», по-прежнему – музыка андеграунда. Мы стараемся сохранить за группой этот Arty-имидж.
Но вы повсюду таскаете за собой огромную инфраструктуру, как для мега-шоу мировых звезд. Кстати, даже ваш менеджер говорит только по-английски.
А что делать, мы группа интернациональная. В смысле, мы в нашей команде единственные французы. «Air» – зарубежная группа французской национальности.
Если посмотреть на ваши песни в переводе, все любовные отношения – это, как правило, двое, которым так и не суждено встретиться, как в песне “Venus”, или встретиться лишь мельком, как в песне “Run”…
Это романтический альбом. Он о том, как трудно достичь с кем-то состояния взаимопроникновения. Мы оба, каждый по-своему, ищем родственную душу, идеальную женщину. Если в двух словах, этот альбом – великий поиск влечения, которое мы оба испытываем к женщинам.
Новая для вас тема. Может быть, более человечная?
Мы уже не те, что раньше. Сейчас нам по тридцать, в этом возрасте начинаешь гораздо лучше понимать отношения между мужчиной и женщиной. В юности больше страсти, порыва, и не всегда можешь уяснить, что счастье заключается в некоторой доле нежности. Нежности в любых контактах. Не только в любви, но и в словах. И в музыке тоже.
Название альбома, “Talkie-Walkie”, выражает вашу взаимодополняемость, некую телепатию, которая существует между вами?
Ну, про телепатию мы придумали, чтобы налить воды в пресс-релиз. Это слово – сразу щелчок в голове. Средство коммуникации, игрушка, предшественник мобильного телефона… Все это нам очень понравилось.
Интересно, песня “Universal Traveler” – это «Air» жалуются на суровые гастрольные будни?
Это «Air» хандрят по поводу того, что проводят все время в дороге. Когда разъезжаешь по всему свету, живешь за границей, в конце концов начинаешь анализировать свою жизнь, глядя на нее извне. И это страшно болезненное чувство. У тебя больше нет дома, нет корней. Особенно неприятно ощущение, что твоим домом стал самолет. Твоя семья – экипаж, кресла салона – твой интерьер, неразогретая еда – роскошь. В самолетах Air-France мы чувствуем себя как дома! (смеются)
“Talkie Walkie”, безусловно, выиграл от этих бесконечных перелетов?
Да, особенно благодаря американцам. У них поп-культура – настоящая наука. У них есть особая манера записи альбома, поэтому мы и обратились к Найджелу Годриху за помощью в продюсировании.
Насчет последних штрихов в отделке звучания. Откуда вы взяли звуки улицы в композиции “Alpha, Beta Gaga”?
Из одного бара прямо рядом с Шато-Мармон в Лос-Анжелесе. Мы с Найджелом вылезли на крышу, чтобы записать шум Сансет-Бульвар.
Еще один способ продлить мечту – с помощью легендарных уголоков планеты?
Совершенно верно. Чтобы на альбоме было побольше красивого. Аранжировки струнных партий, которые нам сделал Мишель Коломбье, – это тоже исключительной красоты памятник, который нам удалось заполучить на диск.
На альбоме 2001 г. “10 000 Hz Legend” не получилось так, что в эти частоты попало слишком много слишком далеких звуков?
Может быть. “10 000 Hz” – это был экспериментальный альбом с выраженным американским влиянием, он писался, в частности, при участии музыкантов Бека. Тогда мы были совершенно зациклены на Америке. Мы набрали в этот альбом чего-то разношерстного. Все композиции оборванные. Интересные. Это альбом-поиск.
Почему вы сократили время звучания? Предыдущий альбом занимает 60 минут, а этот, последний, только 40.
Хотелось быть краткими и дружелюбными в музыкальном плане, чтобы создать нечто мощное в плане эмоциональном. Нам было что сказать, и немало, поэтому мы постарались найти как можно более доступную и при этом компактную форму.
Много говорилось о вашем сотрудничестве с Соффией Коппола, а о совместном проекте с писателем Баррико – очень мало. В чем причина этого полуумолчания? В том, что словам труднее придать какое-то настроение, чем изображению?
Но принцип-то был один и тот же. Когда мы работали с Алессандро Баррико, для оформления его рассказа мы писали как бы музыку к фильму. Это было примерно то же самое, тот же метод работы. Особенность этого альбома, и в этом причина его относительной неудачи, то, что весь диск – это голос рассказчика, а мы делали только фоновый аккомпанемент. Это практически звуковая книга, а к такому далеко не все слушатели привыкли.
Эти эксперименты со звуковым оформлением или, скажем, музыка к балету «Near Life Experience» задали вашему слушателю новые ориентиры. Вы ощущаете какие-то последствия этого?
Мы никогда не проводили маркетингового исследования нашей аудитории, но благодаря совместному проекту с Анжеленом Прейлокаем, хореографом той балетной труппы, музыка «Air» обрела в глазах публики более творческое измерение. Из поп-композиторов, что само по себе – совершенно особая работа, мы стали музыкантами более «художественного» профиля.
В отличие от других групп, вы никогда не стремились установить дистанцию, спрятаться за своими персонажами. Кстати, в последнем альбоме вы вообще никак не скрываете свои голоса, даже не пользуетесь вокодером.
Мы поем естественно именно для того, чтобы больше не прятаться. Нам осточертела пресловутая «French Touch»: у альбома великолепная обложка, а кто внутри – непонятно. Хотелось рискнуть. Мы даже на сцене сейчас больше выдвигаемся вперед, чтобы добавить веса по сравнению с тем, что было раньше.
В вашем пресс-релизе есть такая фраза: «Все дело в «Air» и в их мечте быть легендой андеграунда».
«Air» – группа творческая, которая пишет довольно своеобразную музыку, которую любят или ненавидят и которая время от времени напоминает о себе широкой публике. Заставкой к рекламному ролику, саунд-треком или хитовой песенкой на радио.
Про вас часто говорят, что вы питаете ненасытную страсть к звукам и слушаете много разной музыки. Не могли бы вы определить в двух словах ваш собственный стиль и стиль той «другой» музыки, которую вы слушаете?
Мы стараемся слушать много разных альбомов независимо от стиля. На наш взгляд, нет смысла лопатить гору пластинок, но знать великие музыкальные творения и изучать их необходимо. Что касается нашей музыки, и что нравится слушателям, – мы просто пишем зажигательную и возбуждающую музыку.
Это два ключевых момента в понимании вашего творчества?
Плюс серьезная эмоциональная нагрузка. Это тоже надо учитывать.
Кстати об эмоциях. Ваши альбомы вызывают либо обожание, либо ненависть. О вас говорят или что вы гениальны, или что вашей музыке место не дальше лифта. Откуда такой разброс?
Те, кто нас не любит, говорят, что наша музыка слишком вялая. Иными словами, в их представлении, это не рок. Но для нас рок – это законченное явление в музыке. Это музыка, которая имела смысл в 20 веке. Рок был изобретен в 50-е годы, на основе блюзовых аккордов, которые, в свою очередь, происходят от негритянских духовных песнопений начала века, пора его расцвета пришлась на 60-70-е годы, потом он умер. Сейчас у нас 21 век, и «Air» старается развивать другое звучание. Делать музыку будущего, а не прошлого. Наш конек – создавать потрясающие хиты будущего. Писать роскошную музыку, чтобы иметь счастье мечтать, уходить от ограниченности пространства.
Ну и напоследок, пару слов о Себастьяне Теллье. Вы выпускаете под своим лейблом его альбом “Politics”?
Да, Себастьян пишется под нашим лейблом «Records Makers». У него очень личная музыка, потрясающая просто, очень гармоничная. Великолепная. Мне безумно нравится одна его вещь, “La Ritournelle” [«ритурнель», «припев»]. Себастьян – проклятый поэт, которого влечет, нет, который одержим красотой.
А иметь такой запасной выход – выпускать диски других музыкантов – это обогащает?
Материально – нет. Но в творческом плане это замечательно.
|
