|
RSS:
Beatles.ru в Telegram:
|
|
Интервью Брайена Рэя Jorie Gracen (часть первая)
- Почему Вы стали музыкантом? Что повлияло на выбор профессии?
- Самое большое влияние на меня оказали Элвис, Литтл Ричард, The Teddy Bears, The Everly Bros., и все те первые рок-н-ролльщики, что начинали вместе с ними. Когда мне было три года, за мной присматривала моя сестра Джин, она часто заводила разные пластинки. Она была на 15 лет старше меня, и ей нравились все эти модные фишки, в частности, рок-ролл. Она показывала мне фотографии Элвиса, Рика Нельсона и прочих знаменитостей. Именно тогда я заинтересовался рок-н-роллом, я понял что рок-ролл – это там, где бурлит жизнь. Мне было всего три года, когда я это понял. На меня оказала большое влияние музыка начала 60-х: doo wap, hot rod, серф и Мотаун. В те времена по радио можно было услышать музыку всех стилей и направлений; тогда еще не было разделения радиостанций по форматам, по аудитории и так далее. Было всего несколько радиостанций, которые крутили разнообразную музыку: сначала можно было услышать какого-то эстрадного певца, сразу же после него Fats Domino, потом Vic Damone, потом The Beach Boys, The Supremes…а потом появились Битлз. Таким образом, Битлз наряду с остальными оказали на меня большое влияние. Все началось с рок-н-ролла.
- Когда появились Битлз…они просто взорвали рок сцену!
- (смеется) Взорвали? Они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО взорвали! Вот в чем дело…скажем, hot rod и серф музыку мы слышали в исполнении Чака Берри. То есть, из смеси ритм-энд-блюза, блюза, кантри и появился рок-н-ролл. Все эти стили слились в рок-н-ролл, эдакую взрывную смесь. И вот появились эти ребята из Англии…субботним вечером я с замиранием сердца смотрел выступление Пола, Джона, Джорджа и Ринго на Шоу Эда Салливана. Они тоже выросли на музыке Чака Берри, Смоки Робинсона, The Miracles, Fats Domino. Они выглядели озорными мальчишками, но в то же время - джентльменами. Они были очень забавными, и пели так, что просто срывало крышу. Я сидел и думал: «о, Боже мой». Жизнь остановилась, в этот вечер она началась заново. Это была уже совсем другая игра, это был уже совсем другой мир. Да, та музыка, которую мы слышали до Битлз, была очень яркая, но с появлением Битлз она предстала совсем в ином свете, открылся новый мир.
- Какие-нибудь детские воспоминания о Битлз?
- Я помню тот день, когда мой отчим, который был комедийным сценаристом в шоу Арта Линклеттера House Party, первый раз пришел к нам домой, чтобы пригласить маму на свидание. Он принес нам с братом два битловских парика…и, да, парень, он заработал несколько очков! Это были самые первые битловские парики, самый первый выпуск. Они больше напоминали полиэфир, чем натуральные волосы.
- По какой причине Вы выбрали именно гитару, а не какой-нибудь другой музыкальный инструмент?
- Я с самого начала решил, что буду играть на гитаре, и первой песней, которую я выучил, была «Gloria» Вэна Моррисона и Them. Мне нравились все британские группы, которые были известны в Америке: Битлз, Стоунз, Кинкс, Ху, Энималс. Фолк 60-х оказал на меня большое влияние, потому что моя сестра Джин играла в группе New Christy Minstrels, они постоянно разъезжали по гастролям, играли фолк музыку. Одно время они выступали на разогреве у The Beach Boys, успешно гастролировали, записали пять альбомов. Я бывал на тех их концертах, когда они выступали на разогреве у таких блюзменов на Buddy Holly и Junior Wells; еще, помню, когда мне было одиннадцать, я познакомился с Альбертом Кингом. В те времена диджеи и владельцы клубов не делали различий по стилям, разнообразные музыкальные стили обыкновенно существовали под одной крышей. На меня оказали влияние и фолк, и британские группы, игравшие рок и блюз, такие великие гитаристы, как John Mayall, Savoy Brown, ранние Fleetwood Mac, которые сначала были блюзовой командой. И, разумеется, Джими Хендрикс, он ведь начинал в штатах. Я впервые увидел его в 67-м на разогреве у Mamas and Poppas в Hollywood Bowl.
- Вы много гастролировали, выступали на одной сцене с такими музыкантами как Joe ****er, The Doobie Bros., The Stones и т.п. Вы предпочитаете гастроли студийной работе?
- И гастроли, и сессионная работа – неотъемлемые составляющие моей карьеры, они существенно отличаются друг от друга… но оба эти аспекта моей профессиональной деятельности меня полностью устраивают по разным причинам. Работая в студии не получить тот кайф, который получаешь во время выступления на сцене. Когда ты выходишь на сцену, публику тебя приветствует, улыбается тебе, а ты улыбаешься им в ответ. Ты ощущаешь энергию, которую они тебе посылают, эту энергию нельзя почувствовать сидя в наушниках на стуле, глядя только на гитару. Стоя на сцене, получаешь немедленное вознаграждение, немедленную оценку того, что ты делаешь. Опять же, в студии это невозможно. Что касается студии…иногда, к концу дня, хорошего дня, ты ощущаешь, что сегодня сделал что-то по-настоящему стоящее. Такое чувство возникает, когда, к примеру, нарисуешь хорошую картину, снимешь отличный фильм, который всем понравятся. Это ощущение – словно фотография во времени. Его нельзя испытать на сцене. На сцене ты не можешь почувствовать, что сыграл в точности так, как надо было: точно и аккуратно; не можешь тотчас же воплотить только что пришедшую тебе в голову какую-нибудь музыкальную идею. Все это невозможно на сцене…это нечто вроде контроля качества своей работы. Когда первое турне закончилось, мы как-то репетировали в студии, и Пол нам сказал: «Ну, хорошо, парни, какие песни бы вы хотели играть в следующем турне? Заявки принимаются». Я сказал: «Давайте сделаем She’s Leaving Home». А он ответил: «Это хорошая песня, Брайен. Я никогда еще не исполнял ее вживую». И ты думаешь: «этот парень вместе с Джоном пишет эту замечательную песню в конце 66-го или когда-то там, записывает ее, и все. Потом ее микшируют, кладут на полку, и поклонники слушают один и тот же вариант этой песни до конца жизни. А он (Пол) вообще никогда и не возвращается к ней, никогда ее не переслушивает. И никогда не играет ее на концертах». Так что для него выйти на сцену, посмотреть на лица тех, кто первый раз в своей жизни слушает эту песню живьем в исполнении автора, в конце концов, ощутить обратную связь, исполняя свою собственную музыку…УХ! Можете представить, каково это?
- Когда Пол решал, какие песни включать в сет-лист, а какие – нет, он выбирал их по принципу коммерческой успешности или же он включал в сет-лист только те песни, которые, на его взгляд, являлись лучшими его хитами?
- Не совсем так. Для начала он каждому из нас раздал диски, на которых было порядка 40 треков, то есть там были те песни, которые бы мы могли исполнять во время турне. Вроде: «Будьте готовы играть все эти номера, понятно?» Почти 50 песен. Я ответил, мол, хорошо, нет проблем. Еще до того, как я получил эти диски, я попытался прикинуть, какие же вообще песни мы могли бы исполнять. Потом он дал мне эти диски, я их послушал и выучил все номера. А после Пол и Викс во время одной из репетиций в Culver City сели и составили трек-лист. Дело было так. Мы репетировали какие-то песни, и Пол вдруг сказал: «Ок, ребята, давайте прервемся на пару минут, присядьте-ка пока на диван, надо уж разобраться с сет-листом». Минут через 20 они вернулись с готовым сет-листом, и мы ничего там больше не меняли. Мы, правда, немного изменили его к следующему турне, добавили несколько песен к третьей, основной, части списка; но по большому счету он остался в том же самом первоначальном виде.
- Как Вы думаете, почему Пол предпочитает исполнять одни и те же номера каждый вечер, вместо того, что заменять одни на другие, как поступают многие другие группы? Многие фэны хотели бы услышать больше песен Wings, больше сольного материала, больше редких песен Пола, а получается так, что сет-лист рассчитан больше на поклонника Битлз (и в частности Макки), чем на ярого фэна Маккартни. Пол не подозревает об этом или ему просто кажется, что подавляющее большинство зрителей пришли послушать Битлз? Жаль, что он игнорирует свой великолепный пост-битловский материал.
- Вообще-то на этот раз он добавил в сет-лист несколько таких песен, во многом благодаря нашим просьбам. Например, Calico Skies мы сначала играли во время саундчека. На саундчеках он вообще играет все что угодно.
- Как получилось, что в английском Шеффилде он вдруг потерял голос?
- Он потерял голос только на одном концерте. Мы отменили только одно выступление из почти что ста. Но Пол держался просто великолепно. Знаете, что с ним тогда случилось? Думаю, у него внезапно пропал голос. Наверное, он подхватил какой-нибудь вирус. В тот день он был в Шеффилде на саундчеке. Нам тогда показалось, что его голос звучит немного неровно. Мы как обычно играли на сцене, а он поднялся к нам и сказал: «Эй, ребята, что-то мой голос сегодня немного неровный. Посмотрим, что будет». Обычных зрителей тогда еще не было, за репетицией наблюдали только члены нашей команды, а также 12 человек с местной радиостанции – победители специального конкурса, где главным призом было присутствие на саундчеке Пола Маккартни. Он поднялся на сцену и сказал вполголоса в микрофон: «Привет гостям с радио! Сегодня мой голос немного неровный. Но я постараюсь спеть для Вас кое-что прямо сейчас, а также попытаюсь все хорошо спеть и во время шоу». И он начал петь, он старался изо всех сил. Но было очевидно, что с таким хриплым голосом ему не вытянуть всё шоу. Он остановился на середине песни, посмотрел на нас, и мы с ним немного посовещались. Потом он вернулся к микрофону и сказал 12 присутствовавшим зрителям: «Я прошу прощения, спасибо, что пришли, но у меня пропал голос, и я боюсь, что не смогу сегодня выступить, но я хочу еще раз поблагодарить вас за то, что вы пришли и извиниться, что расстроил вас». Понимаете, никто бы так не поступил. Большинство звезд попросили бы менеджера сделать заявление, а он, понимаете, сам подошел к микрофону, и я тогда еще подумал: «какой человек!» Пол поет песни, которые он написал 40 лет тому назад в том же ключе, в котором он их и написал и «не дает петуха» на высоких нотах. Вообще он вытягивает высокие ноты также, как и раньше, а порой и лучше (смеется).
- Почему так получается?
- Почему так получается? Определенно благодаря тому, что у него наиотличнейший голос.
- Это правда. Когда он на сцене, это совсем другой человек, это «Пол Маккартни – Рок Звезда». Как будто рождается какая-то энергия…
- Вы правы, Jorie, и это все очень интересно. Во время саундчека он идет через всю сцену к пианино. Он идет так …как будто он одержим! Как будто музыка для него не прекращалась ни на мгновение. Не так чтобы «Ок, сейчас будет следующая песня, дайте-ка мне тут кое о чем подумать, а потом я сяду за рояль». Даже когда он просто идет по сцене - он весь в музыке. Даже во время самого концерта, когда он идет от одного инструмента к другому, замечаешь, что он продолжает что-то напевать! (поет) «ду-да-дада-ду-ду-ду». У него в голове вертится какая-то мелодия. Так что, да, он точно, одержим (смеется).
- Как Вы познакомились с Полом?
- Я был на гастролях во Франции с двумя французскими музыкантами: Mylen Farmer и Johnny Hallyday. Оба эти музыканта очень популярны во Франции, а здесь практически неизвестны. С нами тогда играл и Эйб. Мы много гастролировали, причем я несколько дольше, чем Эйб, где-то пять лет. Эйб спустя какое-то время занялся другими делами. И вот однажды когда я выступал с концертами во Франции вместе с Johnny Hallyday, мне позвонил Эйб. Он вообще один из самых лучших моих друзей, мы прежде много времени проводили с ним вместе, вместе обедали, бродили по Парижу в поисках хорошего ресторана, слонялись целыми днями без дела, ходили в кино. Мы проводили вместе почти все свободное время. И вот как-то он позвонил мне из Лос-Анджелеса и сказал: «Никогда не угадаешь, чем я теперь занимаюсь». Я говорю ему: «Чем же, чувак? Что такое?», а он говорит: «Я работаю над альбомом Пола Маккартни!». А я - «НИ ХРЕНА СЕБЕ!!! Когда я вернусь в Лос-Анджелес, надо будет встретиться с тобой за чашечкой кофе. Ты должен мне все рассказать. Блин, не могу поверить. Ты работаешь с НИМ!» Так что как только я вернулся в Лос-Анджелес, я перезвонил ему и спросил: «Как дела?» А он ответил: «Просто замечательно». Я говорю: «Ок, давай-ка, выпьем где-нибудь кофе, мне очень хочется услышать, каково это работать с Полом Маккартни». И так он все мне рассказал. Спустя месяц или два у меня был день рождения, и я пригласил на него Эйба с его подружкой. Мы собрались пообедать в небольшом ресторанчике в Лос-Анджелесе. Я тогда спросил его: «Так как там дела у Пола?» А он сказал: «Ну, я думаю, скоро мы отправимся на гастроли». Они недавно выступали на Концерте Для Нью-Йорка, я видел их выступление по телевизору, с ними играл мой хороший знакомый Расти. Я тогда подумал: «Ух ты, какая классная группа». Я обратил внимание, что Уилл Ли из группы Letterman Band играл на бас-гитаре на тех песнях, где Пол был на клавишных. И я сказал Эйбу: «А вам случайно не нужен еще один гитарист?» Он ответил: «Ага, мы уже говорили на эту тему. Да, нам действительно нужен еще один музыкант». Я буквально поднял вверх руку и сказал: «Я бы хотел поучаствовать!». Он сказал: «О, круто! Было бы здорово» Тем вечером я уже больше ни о чем не мог думать, кроме этого. Я был просто счастлив, что заговорил об этом. Я не знал, что он (Эйб) потом рассказал о нашем разговоре Дэвиду Кану, продюсеру альбома «Driving Rain». Эйб замолвил за меня слово перед Дэвидом Каном. Спустя три недели после моего дня рождения Дэвид Кан позвонил мне: «Привет! Это Дэвид Кан. Я продюсировал последний CD Пола Маккартни. Я ответил: «А, да!» Он сказал: «Пол Маккартни на следующей неделе будет выступать на Super Bowl, и ему нужен басист. Поэтому я хочу спросить, интересно ли Вам это и сможете ли Вы выступить с ним?» Я подумал: «Вы, наверное, шутите?», а он спросил: «Не могли бы Вы через час подъехать ко мне в офис, здесь в Голливуде?». Я ответил: «Да, я приеду». И я поехал туда и встретился с ним. Я приехал в Henson Studios и присел на диване. Дэвид дал мне Telecaster, и мы с ним просто поговорили. Он смотрел, как я играю, слушал, как я играю, и мы просто разговаривали о музыке. Не было ничего похожего на: «Хорошо, а сейчас сыграйте мне что-нибудь из его третьего сольного альбома». Не было ничего такого. Я просто играл на гитаре, мы просто говорили. Затем он дал мне свою бас-гитару Hofner. Он слушал меня, смотрел, как я играю, и продолжал со мной беседовать. Мы проговорили минут 45, болтали о жизни и о музыке. Так и было. Он сказал: «Ок, большое спасибо. Мне очень понравилось, я замолвлю за Вас слово». На следующий день мне позвонили и сказали: «Вы сможете вылететь завтра в Новый Орлеан, чтобы выступить на Super Bowl с Полом Маккартни?». Таким образом…мне предложили встретиться с Дэвидом Каном в понедельник, предложили полететь во вторник, в среду я улетел, а в следующий понедельник я уже вернулся домой после выступив на Super Bowl. Так что за неделю…в одно мгновение жизнь перевернулась.
- Когда Вы впервые встретились с Полом? На репетиции перед Super Bowl?
- За день до репетиций перед Super Bowl был ужин…Пол давал ужин в банкетном зале отеля, отличный, кстати сказать, был ужин. Тогда я впервые и познакомился с Полом. Он дал мне почувствовать себя как дома. Так что это неправда, будто бы я впервые встретился с ним на сцене во время Super Bowl. Это было бы очень страшно (смеется).
- Песня, которую вы исполняли на Super Bowl была записана заранее, так что вы ведь не играли вживую, да?
- Вы говорите о песне «Freedom», на концерте была использована хорошо всем известная запись, сделанная во время Concert For New York. Но Пол все равно пел. Если послушать запись с Super Bowl, можно услышать, как он поет вживую. Он называет такое пение «limb syncing». Кроме того, что шла фонограмма, мы действительно играли вживую. Вообще было здорово выступать на Super Bowl. Мы смотрели саму игру по телевизору, это была очень напряженная игра. Мы все смотрели ее: Пол и Хизер, вся группа, несколько друзей. Мы смотрели игру и болтали. Вдруг показался Кит (Смит) и стал расспрашивать меня о том, какие гитары у меня есть, на каких инструментах я предпочитаю играть на гастролях. И я подумал: «Боже мой, меня ведь позвали только для того, чтобы сыграть на Super Bowl, а теперь расспрашивают об инструментах!». Я знал, что через пять недель Пол начнет готовится к гастролям, будет репетировать концертную программу. И я поблагодарил Пола…сказал: «Я хочу, чтобы Вы знали, что для меня большая честь играть с Вами, я получил огромное удовольствие, спасибо Вам за это». После окончания игры мы вернулись в гостиницу, Пол сел за рояль и сыграл для каких-то 40 человек, которые сидели в баре. Когда мы все собрались за столиком, просто разговаривали, Пол рассказывал какие-то истории. Потом они с Хизер встали, чтобы попрощаться и пойти к себе в номер, и он сказал: «Мне пора, спасибо, парни. Все было отлично». Он встал и обнял каждого на прощание. Я сидел между Расти и Эйбом. Он обнял Расти, обнял Эйба и сказал: «Ну, Брайен, добро пожаловать в нашу компанию». А потом он повернулся и отправился спать. Я посмотрел на ребят и сказал: «Я правильно его понял?» Они широко заулыбались, закивали и заскакали, ведь и Расти, и Эйб – мои старый друзья, понимаете, и тот и другой. Я не знаю, наверное, Пол что-то во мне увидел. Позже Пол сказал, что он знал, что я – именно тот, который ему был нужен, что я хорошо впишусь в их команду. У меня было пять недель, чтобы вернутся домой и подготовится к репетициям («woodsheds» - так мы их называем), я был уверен, что именно такой гитарист как я и нужен Полу; т.е. ему был нужен тот музыкант, который мог бы по ходу выступления играть и на обычной электрической гитаре, и на басу, а также на акустической гитаре. Когда я вернулся домой, я прослушал абсолютно все записи Пола Маккартни, Wings, все записи Битлз. Я вставлял их в CD-плеер, становился у микрофона, брал в руки бас или какую-нибудь другую гитару. Я репетировал таким образом по три раза в день: играл, пел, слушал музыку.
- Соседи на Вас не жаловались?
- Нет (смеется). На самом деле мой сосед и друг Скотт (который, кстати, играет на басу в группе Weezer) говорил: «Ага, я помню, как у тебя однажды ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ играла Lady Madonna» К началу репетиций с группой я уже чувствовал себя уверенно. Первые пять дней мы репетировали в Culver City без Пола. Затем появился Пол, и мы репетировали с ним еще пять дней.
- И как Вам понравился Ваш первый концерт?
- Он был изумительным! Это было ни на что не похоже. Он проходил в Оукланде, в городе, в котором вырос мой отец. Было первое апреля, день дураков. Помню, Пол был в тот день очень, очень спокоен, за полчаса до начала выступления он зашел к нам в гримерную посмотреть, в чем мы собираемся выступать, шутил, отпускал разные шуточки в наш адрес. Мы играли в видеоигры.
- Он не нервничал?
- Если и он и волновался, то, по крайней мере, не подавал виду. Он шутил и смеялся: «Пошли, ребята, пора начинать». Мы пошли по коридору, и он сказал: «Ок, пойдемте-ка так!» и заковылял как горбун. И мы тоже заковыляли вслед за ним. На сцене до того, как поднялся занавес, мы спонтанно собрались в круг. Впоследствии это стало традицией. Затем мы отыграли концерт. А когда мы ушли со сцены, было такое чувство: «Мы сделали это! Да!»
- Это был «out-of-body» опыт?
- Да, именно. Когда закончился концерт, мы все были в хорошем настроении. Публика была без ума. Пол был в таком же приподнятом настроении, что и мы. Мы прыгали взад-вперед. Это был первый раз, когда мы испытали подобные чувства.
- Раньше Вам были знакомы такие ощущения?
- Ничто не может сравниться с выступлением вместе с Полом Маккартни, когда перед тобой целый зал людей, чьи лица обращены к Полу Маккартни. Это не с чем сравнить (смеется). Да, я раньше играл перед большими аудиториями. Да, играл на стадионах. Играл вживую перед тысячами и тысячами людей, но не вместе с Полом Маккартни.
- Тяжело ли было играть легендарные басовые партии Пола на концерте, стоя на одной сцене с Полом перед тысячами его поклонников?
- Знаете, если во время выступления об этом задумываться…(смеется) легко можно где-нибудь ошибиться, сбиться, потому что «Это ж тот парень, что совершил революцию в игре на бас-гитаре»…
- Научились ли Вы чему-нибудь, работая вместе с Полом? Он Вас чему-нибудь учил?
- Боже мой! Понимаете, просто быть рядом с ним…У него музыкальная душа, он очень музыкален. Он живет музыкой, думает музыкально и говорит музыкально. Он очень проворный, расторопный, у него природный дар петь и играть на всех инструментах. Играя вместе с ним, я совершенствовался как музыкант. Я давно играл на бас-гитаре, еще до знакомства с Полом, но никогда не играл на ней на сцене. В основном я играл на электрической гитаре. Я играл на электрогитаре на сцене с 16 лет. А на басу - только во время работы в студии, и на демо-записях друзей. Но я никогда не играл на нем на сцене. Благодаря Полу, я стал играть на гитаре значительно лучше. К тому же и до Пола я раньше пел и играл. Но петь вместе с ним на подпевках…. И вот еще что…например, если вспомнить мост в Lady Madonna, звучание очень необычно: басс – как «da-doom-da-doom-da-doom», а вокал – «ba-bah-bah-baa, buh-bah-baa-baa». Странно исполнять и то, и другое одновременно. И я подумал после: «Бог ты мой, невероятно, как я впервые это сыграл. Теперь я могу так играть».
- А Вы научили его чему-нибудь?
- А…МОДЕ! Нет, я шучу (смеется). Нет, ему не нужны мои советы.
Продолжение следует...
|
|
|
