RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

"Бог теперь в Нью-Йорке". Джон Леннон о причинах своего переезда в США

Что предшествовало появлению самого политического из всех музыкальных произведений Джона Леннона? В какой гуще событий родилась идея альбома-репортажа? 3 сентября 1971 года Леннон со своей женой Йоко Оно покинул Англию, как оказалось, навсегда. Поспешному выезду способствовало начатое британскими властями расследование о незаконном хранении Леннонами наркотиков, но истинной подоплекой, как считал сам музыкант, ареста и полицейских преследований была его политическая деятельность. Еще до эмиграции Джон и Йоко провели марши протеста против использования английских войск в Ирландии, поддержали забастовку шотландских судостроителей, резко высказывались по поводу внешней политики Лондона и войны во Вьетнаме. Таким образом, у властей уже был длинный список претензий к знаменитому ливерпульцу.

Прибыв в Америку, Леннон тут же окунулся в самую гущу политических событий и включился в движение за гражданские права индейцев, положение женщин, освобождение политзаключенных, против войны в Индокитае. Средоточием всех политических проблем США был город на Гудзоне – Нью-Йорк. В этом плане символичен снимок, где Леннон, сидя на мостовой со стетоскопом, слушает пульс великого города. Местная богема, левая профессура, художники-авангардисты типа Энди Уорхолла и писатели-интеллектуалы вроде Артура Миллера приняли его с распростертыми объятиями. Но были те, для кого общественная и музыкальная активность экс-битла стала просто бельмом в глазу. Речь идет об американских правых и консервативных политических силах, группировавшихся вокруг республиканской администрации Р. Никсона. Кроме того, 1972-й был годом президентских выборов, и Никсон баллотировался на второй срок.

Республиканцы были явно напуганы радикальными высказываниями Леннона, полностью совпадавшими с политическими лозунгами лидеров новых левых. Один из них – Джерри Рубин открыто планировал социальную революцию на 1972 год. Всю Америку лихорадило от антивоенных демонстраций и антибуржуазных выступлений молодежи и нацменьшинств. Казалось, что действительно дело идет к революции. В этих условиях голос Леннона на многотысячных митингах и концертах мог стать той каплей, которая перевесила бы чашу весов в политической борьбе. Американские власти использовали против музыканта несколько методов нажима: отказ в виде на жительство, прослушивание телефонных разговоров и слежка, обыски на квартире, а ФБР по прямому указанию Э. Гувера завело на Леннона досье (через несколько лет после убийства музыканта досье будет рассекречено, и в нем обнаружится донос на Леннона, подписанный “полковником Берроузом”, то есть Элвисом Пресли).

Основной целью американских спецслужб было вывести Леннона из равновесия и заставить его уехать из США, где он находился как бы полулегально. Как только Леннон выехал бы за пределы Штатов, то об американской визе он должен был бы забыть навсегда. Вместо того чтобы попытаться сбавить свой протестный пафос и договориться с властями, Леннон летом 1972-го еще больше усиливает политическую активность и выпускает новый эпатажный альбом – “Как-то в Нью-Йорке”.

Этот альбом интересен со всех точек зрения: как по содержанию, так и по оформлению. Он состоит из двух пластинок: на первой собраны новые песни Джона и Йоко, собственно и представляющие собой политические репортажи, а вторая пластинка – это записи с концертов с группами “Plastic Ono Band” и “Mother of Invention” Фрэнка Заппы. Вторая часть альбома если и носит какой-то антибуржуазный заряд, то только благодаря психоделическому характеру исполняемой музыки. Внешнее оформление пластинки стилизовано под передовицу газеты “Нью-Йорк таймс”, что с первого взгляда придает ей злободневный политический характер.

В качестве совместного творчества Леннона и Оно – это был их пятый альбом, а всего они выпустили после распада “Битлз” 12 пластинок. Справедливости ради следует отметить, что Йоко на равных разделила с мужем ответственность за музыкальное и поэтическое содержание пластинки. Она выступила и как соавтор, и как равноправный партнер-исполнитель. На пластинке каждый исполняет свои песни сам, но в некоторых случаях они подпевают друг другу и даже поют дуэтом. Единственная область, где Леннон правит единолично и как всегда великолепно – это музыкальное аранжирование альбома. Стилистически альбом выдержан в одном ключе, несмотря на чрезвычайно разнящиеся манеры исполнения супругов.

Предлагаем вам, дорогие читатели, совершить путешествие на музыкальной машине времени на тридцать лет назад и сравнить две эпохи. Альбом открывается ленноновской композицией “Женщина – это ниггер этого мира”. Это выполненная в жестком стиле смесь блюза и джаза. Позднее этот стиль возьмут на вооружение исполнители панк-рока. Текст песни рваный, и голос Джона, подстать всей песне, скачет от нарочито замедленного речитатива к выкрикам: женщина – ниггер в этом мире! Песня посвящена, как следует со всей очевидностью из заглавия, тяжелому положению женщин-трудящихся в мире капитала. Леннон поет: “Мы заставляем ее краситься ради нас и танцевать, растить наших детей, а когда она становится толстой и старой, бросаем ее... Если она не хочет быть нашей рабыней, мы говорим, что она не любит нас. Женщина – это рабыня рабов (подумай об этом)”. Как видно, во многом философское понимание Ленноном роли женщины в этом мире не утратило свою актуальность. Эту тему подхватывает следующая песня, которую исполняе т Йоко – “Сестры, о, сестры”. Японка призывает всех женщин сплотиться по-сестрински и выступить сообща за свои права и сохранение окружающей среды. При этом Йоко написала довольно веселый мотив, который положила на легкомысленный музыкальный ритм.

Что мы имеем сегодня? В современной Америке, задерганной и запуганной воинствующим феминизмом, впору начать бороться за права мужчин. Дело Леннона –Оно полностью победило: американская женщина – уже больше не ниггер этого мира; даже само это слово уже нельзя употреблять (о, политикл корректнесс!). Вас могут затаскать по судам, если вы, не дай бог, попытаетесь уступить даме место или пропустить вперед. Запуганные американские мужчины пополняют ряды холостяков и гомосексуалистов, если не женятся, как Леннон, на азиатках.

Две следующие песни – “Аттика стейт” и “Рожденный в тюрьме” – сфокусированы на проблеме положения в американских тюрьмах. В те годы по США пронеслась серия восстаний в местах заключения, самым крупным из которых был мятеж в нью-йоркской тюрьме “Аттика стейт”. Жестокое и кровопролитное подавление восстания, которое было поднято из-за ужасающих условий содержания и избиений заключенных на расовой почве, шокировало всю Америку. В этих условиях Джон и Йоко подают голос в защиту заключенных: “Средства массовой информации накинулись на заключенных, но они не стреляли. Это Рокфеллер (губернатор Нью-Йорка. – М. Л.) нажал на курок”. Изменилось ли с тех пор положение в пенитенциарной системе США? Безусловно, американские тюрьмы стали более комфортабельны. Смягчился и либерализовался режим содержания. Но расовый состав заключенных по сравнению с эпохой тридцатилетней давности мало изменился. По-прежнему, как и тридцать, и пятьдесят лет назад, среди них преобладают представители цветных меньшинств. За этими цифрами тревожные данные о социальном состоянии афро-американцев, о более высоком уровне преступности среди них и низком уровне занятости и образования. Правда, часть социологов винит в этом чрезмерно разросшуюся систему социальных выплат, которая сложилась в конце 60-х – начале 70-х годов и которая якобы развратила цветное население. Как бы то ни было, с ленноновских времен эта проблема сохранилась, хотя и приняла несколько другие формы.

Заглавная песня альбома “Нью-Йорк сити” – единственная неполитическая вещь на пластинке. С музыкальной точки зрения, она передает ритм Нью-Йорка именно так, как мы привыкли представлять “город желтого дьявола” со времен Ильфа и Петрова. Леннон поет о Нью-Йорке в чрезвычайно быстром темпе; постоянно бьющий по мозгам рефрен “Нью-Йорк сити, Нью-Йорк сити” закрепляет этот образ – образ гигантского города, мегаполиса, населенного двумя десятками миллионов куда-то бегущих и спешащих людей. Надо заметить, что Леннон знал и другой, тихий Нью-Йорк, о котором предпочитал не петь. Это его район Манхэттен, 5-я улица Вест-сайда – западной части Центрального парка, где он так любил гулять с женой и сыном во второй половине 70-х годов, когда ушел не только из политики, но и из музыки. Леннон не дожил до великих потрясений, которые пережил Нью-Йорк 11 сентября. Кто знает, какие музыкальные образы навеяла бы великому музыканту катастрофа ВТЦ. Вместо него это сделал Пол Маккартни, исполнивший в этом городе с вой политический хит “Свобода”. Но 30 лет назад близнецы ВТЦ прочно возвышались в центре Манхэттена, символизируя собой то, против чего боролись новые левые и их музыкальный трибун – Джон Леннон, то есть власть капитала.

Две песни – “Кровавое воскресенье” и “Ирландское счастье”, которые Джон и Йоко исполняют вместе, рассказывают об острой проблеме, но не американской, а британской политики, – проблеме Северной Ирландии. Если первая вещь выполнена в глухом безысходном ритме (песня повествует о расстреле английскими солдатами ирландской мирной процессии), то “Ирландское счастье” – это чудесная мелодичная баллада, наполненная искренним пафосом и сочувствием к Ирландии. “Ручьи этого изумрудного края и горы, они расскажут вам, как англичане разделили страну, расскажут о боли, смерти и славе, расскажут о великих поэтах древнего Эйрланда”.

Леннон многого не увидел, что произошло уже после его смерти. Ни одному из британских правительств не удалось решить проблемы Ольстера. Подстрекаемая песнями Леннона, к которому присоединился Маккартни со своей композицией “Отдайте Ирландию ирландцам”, 20-миллионная ирландская община в США повернулась лицом к родине предков и начала оказывать значительную финансовую помощь Ирландской революционной армии (ИРА) в 80-е годы. Оружие боевики ИРА, как говорят, получали из разных источников, в том числе и от советского КГБ. Леннон не увидел, как ирландские боевики обстреляли британский парламент в середине 80-х годов. Не видел он и как бывшие смертельные противники сели уже в 90-е годы за стол переговоров. Но проблема в конце концов осталась.

Две песни – “Джон Синклер” и “Анжела” – представляют собой пример того, как искусство может способствовать освобождению невинных. Дело Джона Синклера, одного из лидеров американской контркультуры, осужденного за хранение подброшенных ему наркотиков, стало широко известно благодаря песне Леннона и его выступлениям перед общественностью, особенно на телевидении в популярном шоу Дэвида Фроста. В конце концов, общественное мнение США и широкие демонстрации студенчества заставили власти освободить Синклера. Широкий резонанс имело также осуждение Анжелы Дэвис, активистки компартии и одного из лидеров негритянского движения. Она была арестована под совершенно надуманным предлогом, и в ходе процесса над ней во всем мире поднялась волна протестов. Автор этой статьи, в бытность советским пионером, тоже скандировал вместе с другими учащимися алма-атинских школ: “свободу Анжеле Дэвис”, смутно представляя, кто такая эта Анжела, и не подозревая, что свой голос в ее защиту подают такие знаменитости, как Д жон Леннон и Йоко Оно. Судьба Анжелы Дэвис сложилась благополучно: суд оправдал ее. Потом то ли не поделив власть с генсеком Гэсом Холлом, то ли разочаровавшись в коммунизме, она вышла из компартии. Сейчас Анжела Дэвис профессор философии в престижном Колумбийском университете. Герой же других песен из этого альбома – неистовый Джерри Рубин (также не раз подвергавшийся аресту) – превратился в 80-е годы в то, что он некогда ненавидел, – респектабельного буржуазного торговца недвижимостью.

Есть ли сегодня политзаключенные в США? Если верить Пекину, который каждый раз в ответ на критику в свой адрес в Женеве выпускает очередную Белую книгу с перечислением нарушений прав человека Вашингтоном, то – да. С некоторой натяжкой своего рода политзаключенными можно считать пленных талибов и аль-каидовцев, депортированных из Афганистана.

Еще одну будущую тенденцию американской жизни в шутливой форме подметили Джон и Йоко. На сердцевине пластинок своего альбома они веером разместили свои лица, причем европейское лицо одного переходит в азиатское лицо другого. Восток сливается с Западом, а Запад – с Востоком. Просмотр богатого фотографического оформления альбома навевает и грустные мысли: многих из тех, кто на них изображен, уже нет в живых – Джона Леннона, Фрэнка Заппы, Джорджа Харрисона.

Завершает политическую часть альбома длинная и забойная вещь Йоко Оно “Все мы капли воды в одном океане”. Эта песня, в которой Оно позволила себе немного вернуться к прежней “блеющей” манере пения, характерной для ее ранних психоделических композиций, навеяна внешнеполитическими событиями – парадоксальным сближением Вашингтона и Пекина на антисоветской основе. “Нет большого различия между председателем Мао и Ричардом Никсоном, если мы их разденем догола, как и нет большого различия между Рокуэлл Уэлч и Джерри Рубином, если мы послушаем, как бьются их сердца. Все мы капли воды из разных рек, сливающихся в едином и просторном океане”. Для пущей убедительности Джон и Йоко поместили на обложку альбома коллаж с голыми танцующими Мао и Никсоном. Так, в быстром ритме, в котором смешались герои этого альбома – нагие политики, восставшие политзаключенные, лохматые революционеры и яростные феминистки, – остается перед нами Нью-Йорк 1972 года, о котором нам рассказали Джон Леннон и Йоко Оно тридцать л ет назад.

С тех пор многое изменилось, но в сущности все осталось на своих местах. Политики не стали лучше или хуже, а политика так и осталась грязным делом. В 1972 году Соединенные Штаты вели войну во Вьетнаме против “мирового коммунизма”; сегодня они ведут ее против “международного терроризма”, а в реальности – против исламского фундаментализма. Как тогда, так и сейчас Вашингтон прибегает к высоким моральным императивам, объясняя свои действия. Бедность, социальное неравенство, несправедливость – все те проблемы, которые волновали поколение 1972 года, остались существовать до сегодняшнего дня.

Критики, да и сами авторы позднее невысоко отзывались о музыкальных достоинствах своего произведения. “Радикализм едва не разрушил музыку. Получилась журналистика, а не поэзия”, – говорил потом Джон Леннон об этом альбоме. Но позволим выразить другую точку зрения. “Как-то в Нью-Йорке” – великолепно написанный и исполненный альбом с солидной и разнообразной музыкальной основой, в которой особо чувствуется музыкальный гений Леннона, искреннего поэта и композитора. Поэтому именно искренность следует считать главным достоинством этого произведения. А это качество никогда не портило музыку. А в целом альбом “Как-то в Нью-Йорке” остается памятником давно ушедшей эпохи, которая оживает перед нами благодаря музыке Джона Леннона и его жены, эпохи контркультуры, молодежного движения, революционных экспериментов в музыке и борьбы за справедливость. Эпохи, которая никогда не вернется, но которая осталась с нами на этой пластинке.