RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Ringo Rama

Источник: Zvuki.ru

Если недавний концерт Пола Маккартни стал для Москвы мегасобытием, то пятилетней давности визит его соратника по The Beatles, Ричарда Старки АКА Ринго Старра, отчего-то был воспринят куда спокойнее. А ведь, казалось бы, тогда на одной сцене собрались люди, представлявшие собой не что иное, как сборную, вполне репрезентировавшую весь британский рок рубежа 60-х - 70-х годов: Саймон Керк (Bad Company), Джек Брюс (Cream), Гэри Брукер (Procol Harum), Питер Фрэмптон (Humble Pie)... и, конечно же, сам Ринго. Но - тем не менее, обошлось без истерик.

В недавней рецензии на его последний альбом коллега-критик написал: "Джон отвечал за сферу эмоций, Пол - за разум, а Джордж - за мистику. Из этой схемы выходило, что сферой ответственности Ринго была этика". Правильная по сути схема оборачивается на деле враньем чистой воды: уж трезвей и расчетливей Леннона в группе не было человека, эмоции как раз были уделом Маккартни (и остаются - тому свидетельством московский концерт), мистика Харрисона (ибо мистика сама по себе никак не может быть самостоятельной сферой, лишь свидетельством чего-то) как раз и является отражением его почти что патологической этичности. И только Ринго из системы этих категорий выпадал.

Все потому, что был и остается воплощением гармонии. И впрямь, коли покопаться, понимаешь: только присутствие Ринго делало битлов битлами. Это ведь очень много - быть идеальным связующим звеном. И его музыкальная специальность, ритмоизвлечение, еще раз говорит о том, что он, собственно говоря, отвечал за гармонию. Как сердце, гонящее кровь по телу, соблюдает ритм, так и Ричард Старки АКА сами знаете кто, соблюдая ритм, компенсировал и балансировал, мирил и хлопал по плечу. И от этого были Битлз.
Конечно, сам он никогда не признается в этом. Никогда. Наоборот, он, как в недавнем интервью Rolling Stone, станет говорить, что это была группа Джона, и что Джон был главным, и зря Маккартни так напирает на то, кто автор песен, хотя по-своему он, конечно, прав... но мы-то знаем, что и как. Потому что и он знает себе цену. Недаром на его предпоследнем студийном альбоме, сборнике рождественских песен, значится (со стороны обложки) "Ringo Starr - I Wanna Be Santa Claus", на обороте же стоит: "Santa Claus - I Wanna Be Ringo Starr".
Он все время носится с какими-то идеями: то, в семидесятых, он фанател синтезаторами и конструировал мебель, то, в восьмидесятых, вел детскую передачу по телевидению, то в самом начале девяностых придумал свой собственный передвижной цирк - тот самый, что был пять лет назад в Москве и который называется All Starr Band. За четырнадцать лет его существования Ринго вывез и показал миру почти всю историю рок-н-ролла. Кто-то должен был это сделать. Сделал он, смешной носатый человек с кольцами на пальцах.
Собственно говоря, Ринго никогда не придавал себе того значения, из-за которого Маккартни так важен порядок фамилий в скобках после названия песен. Он в своих сольных альбомах, среди которых были и редкостные удачи, вроде Ringo и Time Takes Time, и не очень удачные работы, вроде "Old Wave" и "Scouse The Mouse", был столь же прям и бесхитростен, нежен и сентиментален, добр и лукав, как и, скорее всего, в жизни. Он выпускал их не "для того", а "потому". Потому, что любил сочинять песни, потому, что у него это неплохо получалось, потому, в конце концов, что он - отличный музыкант, а что за жизнь у музыканта без новых работ?

Его альбом'98 Vertical Man оказался на удивление хорош - и песнями (среди которых, совершенно очевидно, программная для жизненной философии Ринго Старра "La De Da"), и музыкой, и новым соавтором Марком Хадсоном. Оттого-то, наверное, новый его диск, Ringorama, кажется поначалу отчасти повторением пройденного - это при том, что на "Вертикальном человеке" не было столь именитых гостей, как Эрик Клэптон, Вилли Нельсон, Дэйв Гилмор... Но впечатление это довольно быстро развеивается.

Ringorama куда ровнее, слаженнее, увереннее, цельнее, в конце концов. Австралийский коллега отмечает: "слушать новый альбом Ринго Стара - все равно что включить радио, настроенное на середину 70-х". Ну да, можно сказать и так. Если учитывать, что именно то время стоит рассматривать как квинтэссенцию достижений традиционно-рокового хозяйства, то это звучит скорее как комплимент. Действительно, Ринго работает так, словно бы с того времени ничего не изменилось. С другой стороны, как там звучала теза про вино новое и мехи ветхие? Нет, Старр - молодцом, живчик, барабанит хоть куда, но если ему удобно и приятно работать так, более того, если у этой музыки есть своя - и довольно обширная - публика, хорошо ли будет, если ветеран начнет притворяться Томом Йорком или, упаси Господь, Моби*?...

Нет, всякому овощу свое время. И потому альбом Ringorama хорош - и, на самом деле, удивительно разнообразен стилистически. Мелодический хард-рок в открывающей диск "Eye to Eye" сменяется привкусом кантри в "Write One for Me"; заключительная "English Garden" вызывает в памяти работы Маккартни времен расцвета Wings. В "I Think, Therefore I Rock & Roll" Ринго дает всем понять, КТО на самом деле главный барабанщик - и как дает! Что же до песни, посвященной ушедшему другу Джорджу, "Never Without You" ("я каждое утро спрашиваю его - эй, Джорджи, как там у тебя дела?" - это из того же роллингстоуновского интервью), то она, наверно, лучшее посвящение Харрисону - как харрисоновская "All Those Years Ago" была лучшим посвящением Леннону, и соло Клэптона в ней исполнено на редкость к месту.

Этот диск, конечно, станет musthave'ом для всех битломанов, комплетисты Вили Нельсона и Дэйва Гилмора тоже примут его с распростертыми объятьями. Что скрывать - и нормальному меломану, не отягощенному мономаниакальными пристрастиями, он тоже будет приятен. Потому что иным диск Ринго Старра - Человека, Приятного Во Всех Отношениях, - быть просто не может Многолетняя практика это доказала.

* - Собственно говоря, была ведь в последнем составе All-Starr Band барабанщица Шила И, представитель иной музгенерации - и ничего хорошего, как слышно на диске King Biscuit Flower Hour Presents, из ее сольного выступления не получилось; не отсюда она, не из этого времени и места, хотя к самой по себе Шиле нет никаких претензий.