|
RSS:
Beatles.ru в Telegram:
|
|
Джордж Харрисон: Битл эконом-класса
Джордж Харрисон: Битл эконом-класса
by Philip Norman 29 Oct 2023
(перевод портала "Ураган и Кабзон | Танцы про музыку") Биограф рок-музыканта Филип Норман: «Мне потребовались годы, чтобы понять парадокс Джорджа Харрисона». После книг о Ленноне и Маккартни автор обращается к противоречивому «тихому битлу», чей едкий язык и сексуальное буйство уживались с его мантрами и молитвенными барабанами. Филип Норман о создании книги Джордж Харрисон умер 29 ноября 2001 года в возрасте 58 лет после четырехлетней борьбы с раком. Преступления 11 сентября произошли всего за два месяца до этого, но, несмотря на непрекращающиеся мрачные события, связанные со все еще дымящимися обломками нью-йоркского Всемирного торгового центра и ответной «войной с терроризмом» президента Джорджа Буша, его кончина попала на первые полосы телевизионных новостей и в заголовки газетных полос. Даже в такое время не было жалоб на тривиальность: Beatles давно перестали быть просто поп-группой и стали чем-то вроде мировой религии. И какими бы мрачными ни были теле- и радиорепортажи, они включали в себя щедрую порцию музыки, которая и через 30 лет после их распада не утратила своей силы очаровывать и успокаивать. Неизбежно возникли воспоминания об убийстве Джона Леннона в 1980 году — но эти две трагедии отличаются не только обстоятельствами. Ужасающе внезапное уничтожение Джона, казалось, заставило половину человечества плакать от потери старого, но все еще дорогого друга. В случае с Джорджем, сраженным более тихим убийцей, миллионы могли оплакивать музыканта, но гораздо меньше было поводов оплакивать человека. Ибо ни один более закрытый человек никогда не смог бы ступить на сцену более безжалостно публичную. В более поздние годы он стал называть себя «битлом эконом-класса», не совсем в шутку говоря о своем подчиненном статусе с того дня, когда он присоединился к Джону и Полу Маккартни в скиффл-группе Quarrymen. И все же благодаря упорству он пробился в каюту первого класса с песнями, равными лучшим, если не огромному количеству песен Леннона и Маккартни: «While My Guitar Gently Weeps», «Here Comes The Sun», «My Sweet Lord» и его шедевром «Something». Как гитарист он бесспорно входил в пантеон шестиструнных супергероев 60-х годов наряду с Эриком Клэптоном, Джими Хендриксом, Джеффом Беком и Джимми Пейджем, но при этом никогда не считал себя более чем «хорошим игроком». В этой компании у него был серьезный поворот в сознании; Beatles, а затем и коммерческая поп-музыка в целом, радикально изменили свое направление после того, как он открыл для себя ситар и стал приверженцем индийской религии и философии. На несколько долгих месяцев любой группе, надеющейся на успех в чартах, лучше было включить мини-рагу. В условиях «битломании» никто не принял бы его за аутсайдера. На концертах его обожали почти так же неистово, как Пола, с его тонкокостным лицом, свекольными бровями и волосами, такими густыми и податливыми, что, как с завистью говорил один ливерпульский школьный друг, они были «как е***ый тюрбан». Но на тонкокостном лице можно было заметно сэкономить на беззаботной ухмылке, которую его поклонники ждали всегда; более того, именно она впервые заронила удивительную мысль о том, что быть битлом — это, возможно, не рай в чистом виде. Это был бесконечно противоречивый «тихоня», который на самом деле был столь же многословен, как и Джон на пресс-конференциях; который принял на себя роль рабочей лошадки — ведущего гитариста, покорно работая на своём грифе, пока Джон и Пол боролись за место в центре внимания, но вне сцены был самым раздражительным и темпераментным из четверки; который выступал против «материального мира», но написал первую поп-песню, в которой жаловался на подоходный налог; Он потратил годы на любовное восстановление Фриар Парка, своего 30-комнатного готического особняка, но заложил его для финансирования фильма «Жизнь Брайана» своих друзей из группы Монти Пайтон; он, напротив, стал более раздражительным и угрюмым после того, как научился медитировать; он мог коснуться как вершин благородства, организовав исторический благотворительный концерт в пользу Бангладеш, так и вершин гнусности, случайно соблазнив первую жену Ринго, Морин. По мнению авторов некролога, его лучшим достижением после Beatles стал «All Things Must Pass», тройной альбом 1970 г., состоящий в основном из песен, которые Джон и Пол отвергли для группы или которые Джордж не представил, предвидя их безразличие. Его определяющая композиция, «My Sweet Lord», стала гимном для любого вероисповедания за год до «Imagine» Джона, а мотив слайд-гитары, похожий на трепетный человеческий голос, станет таким же личным и неповторимым почерком, как режущие арпеджио фортепиано Джерри Ли Льюиса или губная гармошка Стиви Уандера. Этот альбом намного превзошел по продажам дебютные сольные альбомы Леннона и Маккартни и с тех пор продолжает это делать: неугасимый последний смех. Его вторая жена Оливия, которая была незаметна до той ночи в 1999 году, когда она спасла второго битла от убийства, выступила с заявлением от своего имени и имени их сына Дхани, призвав его поклонников не горевать слишком сильно. По словам Оливии, он хотел бы, чтобы они были такими же позитивными, как он сам, на протяжении всей своей страшной болезни, поскольку индуистские заповеди, по которым он жил, изгнали из него всякий страх перед смертью. «Он давно отдал свою жизнь Богу. Джордж говорил, что нельзя просто открыть Бога, когда умираешь... Нужно практиковать. Он шел навстречу тому, что с ним происходило». И все же в любой культуре и на любом языке кому-то, кто родился после — во многих случаях через десятилетия после — распада Beatles, приходила в голову одна и та же леденящая душу мысль: «Их осталось только двое». Прошло несколько лет, прежде чем я решился написать биографию Джорджа, и некоторые люди, я знаю, будут жалеть, что я этого не сделал. Ведь, увы, среди некрологов 2001 года был и мой. К тому моменту почти все, что я знал о Джордже, вошло в мою биографию Beatles 1981 года «Shout!», которая заканчивалась распадом группы и почти не упоминала их сольные карьеры. Необходимость написать 3000 с лишним слов в сжатые сроки не оставляла времени на дальнейшие исследования и размышления; поэтому я судил о нем исключительно по годам, проведенным с Ринго в очевидном втором дивизионе, из которого он так часто выказывал нетерпение и недовольство. Мое намерение состояло в том, чтобы противостоять тем восторгам, которые изливали в печати другие авторы и знаменитости, часто смешанные с амнезией. «Он был мне просто младшим братом», — сказал сэр Пол Маккартни, хотя даже королевские братья вряд ли смогли бы сравниться с теми нападками, которые они устраивали друг на друга в пост-битловские годы. «Его жизнь была волшебной, и мы все чувствовали, что приобщились к ней, зная его», — сказала Йоко Оно Леннон, которой Джордж однажды нагрубил настолько, что Джон физически напал на него. Однако я зашел слишком далеко в противоположном направлении, в какой-то момент назвав его «жалким мерзавцем», чем сильно обидел коллег, чье мнение я уважал, не говоря уже о несметном количестве его расстроенных поклонников. Мне пришлось бы написать отдельные биографии Джона Леннона и Пола Маккартни, а затем и его лучшего друга Эрика Клэптона, чтобы понять парадокс бытия Джорджа: постоянное оттеснение на второй план и понижение статуса, которое ему приходилось терпеть, ограничиваясь всего парой собственных песен на альбоме Beatles, особенно Маккартни подорвал его уверенность в себе, хотя внешне он был одним из четырех самых благословенных существ 20-го века. Исследуя «Неохотного Битла», я обнаружил, что у «тихони» было больше сторон, чем многие из его окружения когда-либо осознавали; другие «битлы» в сравнении с ним казались одномерными. Это был филантроп, пожертвовавший десятки миллионов на благотворительность, как деньгами, так и авторскими правами на песни, но не получивший никаких общественных почестей, кроме Ордена Британской Империи, врученного каждому битлу в 1965 году за то, что он тряхнул волосами и сказал «Oo!». Это и перфекционист, и продюсер звукозаписи, и специалист по поиску талантов, и босс лейбла, и киномагнат, благодаря которому в 1980-х годах произошло возрождение британского кино с помощью HandMade Films, и фанат «Формулы-1», и страстный садовод, который надеялся, что его запомнят как садовника, а не как музыканта. На дебетовой стороне были едкий язык и монументальная бестактность, которые часто подрывали безупречную подачу его коллег по группе, и сексуальная буйность, которая уживалась с его мантрами и молитвами. Во время одного дальнего перелета, когда он напевал себе под нос, стюардесса невинно поинтересовалась, готов ли он обедать. «Отъ***сь», — огрызнулся он. — «Ты что, не видишь, что я медитирую?» Битлз на Эбби Роуд в июне 1967 года во время репетиций телепередачи «All You Need Is Love» для канала «Our World». Фотография: David Magnus/Rex/Shutterstock
Разнообразие его занятий и интересов, по сути, помогало ему оставаться в тени. И хотя вышло множество книг о конкретных занятиях — игре на гитаре, духовных исканиях, садоводстве, — ни одна из них не дала удовлетворительной оценки и не попыталась объяснить неуловимого целостного человека. Именно это и побудило меня написать биографию третьего «битла», хотя я заранее смирился с серьезным препятствием. Я надеялся, что мое сочувственное отношение к Джорджу в книгах о Ленноне, Маккартни и Клэптоне сможет убедить Оливию Харрисон и их сына Дхани сотрудничать в этой работе. Однако образец моей работы, на который обратил ее внимание ранее дружелюбно настроенный руководитель компании Apple, принадлежавшей Beatles, оказался тем самым злополучным некрологом 2001 года, получившим, казалось, вечную жизнь в Интернете вместе с многочисленными сообщениями поклонников, практически наделивших меня рогами и хвостом. Теперь уже явно не было никакой возможности попасть к Оливии или Дхани. «И, скорее всего, это поставит крест на твоем общении с кем-либо еще», — сказал человек из Apple, имея в виду, что всем, кто когда-либо был близок с Джорджем, будет сказано, чтобы они избегали меня. Однако этого не произошло, даже когда я впоследствии написал статью в газете о том, что документальный фильм режиссера «Властелина колец» Питера Джексона об альбоме «Get Back», в котором утверждалось, что во время записи альбома они были «теплы и веселы» друг с другом, был «поллианским взглядом» на проект. Один из ближайших друзей Джорджа, сэр Майкл Палин, взял отгул, чтобы выразить недоумение по поводу прозвища «тихоня», «потому что, насколько я помню, он никогда не молчал». Его многострадальный помощник Крис О'Делл вспоминал, как мгновенно Джордж переходил от индуистской набожности к «желанию пить, нюхать кокаин и веселиться» и так же мгновенно возвращался обратно. Его друг детства и первый помощник Тони Брамвелл вспоминал, что на ранние концерты Beatles в Ливерпуле они ездили вместе на автобусе, который вел отец Джорджа, Гарольд. Я смог опираться на прошлые беседы с двумя его большими союзниками в крайне политизированном внутреннем кругу Beatles, оба ныне покойные: их незаменимый пресс-атташе Дерек Тейлор и их роуди Нил Аспинолла, нарушивший нерушимое правило «никаких комментариев». Их непревзойденный продюсер сэр Джордж Мартин, с которым я разговаривал незадолго до его смерти, до сих пор раскаивается в том, что «довольно жестоко обошелся с Джорджем» в студии, прежде чем понял его истинную ценность. Что особенно важно, мне щедро помогла его первая жена, Пэтти Бойд, женщина, которая не только не испытывает горечи, но и с юмором рассказывает о годах их совместной жизни. Рассказ Пэтти о том, как она застала Джорджа во время разврата с женой Ринго, Морин («Она немного устала, поэтому прилегла», — объяснил он), — это миниатюрный комический шедевр. Эта, десятая и, вероятно, последняя биография р рок-музыканте, заставляет меня как никогда задуматься о том, была ли в этом хоть какая-то работа для взрослого человека. Ведь о популярной музыке написано больше всякой ерунды, в основном мужчинами, чем о любой другой теме, кроме еды. Она рассматривается как некий «мягкий вариант», как лицензия на самоуничижение, в результате чего даже вполне приличные авторы пускаются в полеты прагматичной ностальгии, редко опуская это заезженное клише — «саундтрек моей жизни». Но написать настоящую биографию одного из великих имен — то есть ориентированную на читательскую аудиторию, выходящую за рамки некритичного фанатского рынка, — это адски тяжелый труд, граничащий с мазохизмом. Нужно пройти тонкую грань между страстью и объективностью, заслуженной похвалой и смехотворной гиперболой. Нужно попытаться передать, как на самом деле звучит музыка, что не удалось сделать моим любимым писателям Э. М. Форстеру и Ф. Скотту Фицджеральду в отношении Бетховена и джаза соответственно. Нужно вникать во всю муть, связанную с продажами и местами в чартах, постоянно искать новые и интересные способы сказать что-то вроде «альбом занял 2-е место в Billboard Hot 100». Рок-биография — это законная форма истории, и ее светила должны быть связаны с современными событиями, не уподобляясь аудиозаписи «Rock ’n’ Roll Years», которую я однажды услышал во время перелета на самолете British Airways: «Это был 1961 год. В Восточном Берлине строили стену — но это не помешало Бобби Ви стать хитом с песней "Take Good Care of My Baby"». Обычный тон британских рок-биографий — легкомысленный, в Америке — тяжелый и без юмора. Два самых знаменитых ее автора, Грейл Маркус и Питер Гуральник, настолько похожи в этом отношении, что их фамилии следовало бы объединить глаголом «to Greilnick», означающим «выдавать огромные длинные, свинцовые абзацы, изобилующие вычурными фактами, но лишенные какой-либо жизненной силы музыкантов или музыки, о которых идет речь». Писать о Beatles в мире, все более переполняемом самозваными экспертами в этой области, очень тяжело. Как будто все они дышат тебе в затылок, готовые злорадствовать по поводу малейшей ошибки. Мои предыдущие книги научили меня, что существует такая вещь, как удача биографа, и, в последнее время, даже доверять ей. В случае с Джорджем она пришла довольно поздно, но с лихвой компенсировала несчастье с некрологом. Испытания последних лет его жизни не ограничились ни раком, ни тем, что он едва не был убит в парке Фриар обезумевшим полуночным злоумышленником, от которого отбилась Оливия. Ему также пришлось нести финансовое бремя HandMade Films, компании, которую он создал в 1978 г. вместе со своим американским менеджером Денисом О'Брайеном. Изначально созданная для производства фильма «Жизнь Брайана», компания HandMade возродила британскую киноиндустрию, выпустив ряд причудливых фильмов, имевших успех у критиков, включая «Долгую страстную пятницу», «Бандитов времени», «Мону Лизу», «Частное дело» и «Уитнейл и я». В начале 1980-х молодой штатный бухгалтер О'Брайена Стив Эббот обнаружил, что О'Брайен разместил деньги Джорджа на сомнительных оффшорных банковских счетах и в компаниях по всему миру во имя противодействия ненавистному налоговику, из-за чего Джорджу не хватало наличных, в то время как у него самого были частный остров и яхта. Но Эббот уволился с работы О'Брайена прежде, чем смог окончательно донести на него. Только спустя несколько лет второй бухгалтер, Джон Рейсс (по иронии судьбы, также работавший на О'Брайена), взялся за расследование и обнаружил недобросовестную работу в широком масштабе. Каждый раз, когда HandMade брала банковский кредит для финансирования нового производства, оба партнера компании должны были предоставить письменные гарантии. Но, без ведома Джорджа, О'Брайен не подписал ни одной гарантии, а это означало, что постановки, провалившиеся в прокате, ставили его одного ответственным за долги в размере около 32 миллионов долларов. Джордж подал в суд на О'Брайена в Америке за неправомерное обращение с его деньгами и получил 11 миллионов долларов. Когда О'Брайен объявил о банкротстве, Джордж попытался заблокировать это заявление, но в конечном счете безуспешно. Разбирательство длилось годы и умножило его страдания в конце жизни. Мне легко удалось связаться со Стивом Эбботтом через своего друга из кинобизнеса, но Эбботт никогда не встречался с более громким разоблачителем Джоном Рейссом и не имел ни малейшего представления о том, где его искать. На следующее утро после нашего разговора Эббот пил кофе в одном из кафе на севере Лондона, когда к его столику подошел друг, чтобы поздороваться, в сопровождении незнакомца. Это был Джон Рейсс. Таким образом, я смог рассказать всю историю, возможно, самого жестокого мошенничества, когда-либо совершенного по отношению к несмышленой рок-звезде, и судебного процесса против человека, которого Джордж называл «Лживым О'Брайеном». Эта часть, по крайней мере, могла бы быть работой для взрослого. Но, пожалуйста, не спрашивайте, когда я перейду к Ринго. Книга Филипа Нормана «The Reluctant Beatle» издана издательством Simon & Schuster
|
|
|
