Сэр Пол МакКартни: разговор с Энн-Мари Менхалл на Classic FM

ЭМ: Сэр Пол, в первую очередь, большое спасибо за то, что уделили сегодня время, чтобы поговорить об Ecce Cor Meum. Верно ли, что Магдален-колледж Оксфорда попросил Вас написать произведение, и именно так всё это появилось? И Вы на самом деле услышали там хор колледжа?

ПМ: Да, меня, в первую очередь, попросил тогдашний президент Энтони Смит, и он пригласил меня приехать, послушать хор и осмотреться. Он собирался торжественно открыть новое здание и хотел это произведение на его открытие, но оно заняло больше времени, чем я думал. Мы с Линдой туда поехали. Мы остановились в колледже, мы пошли в часовню, и мы слышали пение хора. Это красивое место, и хор был великолепен, они исполняли много материала, который я прежде не слышал, – я не знаю, что это было – но у их хормейстера интересные вкусы. Часть этого материала была вполне ожидаемой, но другая часть была гармонически действительно интересной, и я подумал: 'вау'.

ЭМ: С чего Вы начали: была ли это музыка или предмет соглашения?

ПМ: Это была музыка. Я был так взволнован, что немедленно начал думать о мелодиях и мотивах и гармониях. Я писал её на клавиатуре в компьютерной программе, у которой был хор, так что это звучало довольно реалистично. Я подумал, что мог бы просто сыграть её на этой клавиатуре и получить партитуру. Конечно, это не так, и каждый, кто что-то понимает в написании музыки, знает это. Ты должен задать темп и ты должен строго придерживаться этого. Если ты хочешь сменить тональность с 4/4, скажем, до 3/4, ты должен сказать это компьютеру. И я не знал все эти вещи. Оглядываясь теперь назад, я понимаю, что это смешно, но это было довольно давно, приблизительно в 1997-м, когда я это начал.

ЭМ: Как насчёт опыта, полученного от написания Liverpool Oratorio и Standing Stone? Помогло ли это? Вы основывались на опыте этих двух работ для этой?

ПМ: Для меня это забавно. Ты делаешь отличный альбом, успешный альбом, и приходишь к моменту, чтобы сделать следующий, и думаешь: ‘Теперь я знаю, как это делать, потому что я уже сделал отличный альбом’, но так не выходит. Каждый раз, когда ты приходишь к этому, ты повторно изучаешь всё это. Это как будто ты забываешь всё это, и твоя память отключается. В некотором роде это вполне хорошо, и то, что я сделал, – прослушал последний альбом, чтобы напомнить себе, чего мы достигли и что я теперь хочу попробовать. Так что Оратория и Standing Stone, конечно, помогли, потому что они были опытом, в котором я нуждался, но это всё равно был чистый лист.

С другим хором мы делали кое-что в память о Линде, которая уже умерла тогда, что было, конечно, огромной утратой для меня. Думаю, по этой причине это произведение так долго писалось. Я начал, и дело пошло, но вдруг Линда умерла – и это просто остановило меня. Мне пришлось взять перерыв на год для скорби, а затем я вернулся к этому. Там в середине Ecce Cor Meum есть интерлюдия, очень грустный фрагмент музыки, и я помню, как сидел за клавиатурой, просто плача, когда мы делали эту часть. Так происходит со мной всякий раз.

ЭМ: Слова появились во время работы с Джоном Тавернером (John Taverner) над концертом – верно? И вдохновение пришло благодаря статуе Христа.

ПМ: Я был на приёме в память о Линде, и там были хоровые писатели. Один из них спросил меня, что я использовал для написания текстов, и я не вполне понял этот вопрос. Только потом я понял, что большинство людей делает это иным способом, нежели это делаю я. Они находят отличное французское стихотворение или произведение Шекспира и отталкиваются от него, что действительно намного проще. Таким образом, затем я начал идти от слов, и это было уже следующей ступенью.

Я не искал что-то конкретно христианское, но Джон Тавернер попросил меня переложить его музыку, положенную на слова греческого поэта по имени Кадафи. Я согласился и зашёл в Нью-Йорке в церковь – очень изысканную, красивую церковь. Когда я собирался уходить, я окинул взглядом церковь и увидел распятие на стене и слова под ним 'Ecce Cor Meum'. Напряг голову, чтобы вспомнить что-то из латыни, которую проходил в школе, пытаясь понять, что это значит. 'Ecce' значит "Узри", это одно из ключевых слов – 'узрите Цезаря, ecce Caesar'. 'Cor' и 'Meum' значат "Сердце" и "Разум". Так я понял, что это значит "Узри моё сердце", и это легло в основу текста.

ЭM: Я бы хотела немного спросить Вас об исполнении, поскольку Вы записали его в Abbey Road чуть ранее в этом же году. Вам нравилось быть рядом, чтобы давать советы, или Вы просто сидите там спокойно и говорите, когда с Вами заговаривают, если кто-то хочет узнать Ваше мнение?

ПМ: Немного и то, и другое. Мне нравится быть там – это моё детище. Если будет неправильная нота, я её услышу. Я знаю, как это звучит, так что для них полезно иметь меня под рукой. Будучи также музыкантом, я связан с этими музыкантами и их задачами, так что я не усложняю им жизнь. Я пытаюсь по-настоящему поддерживать их, и, думаю, это получается. В течение недели мы вполне хорошо провели время вместе. Это что-то такое, что я делаю не каждый день даже при том, что нахожусь в студии и работаю с оркестрами, эта большая часть была настоящим усилием, но мы получили большое удовольствие, когда закончили с этим.

ЭМ: Вы считаете, что Вы начали что-то вроде тенденции? Другие музыканты, такие как Элвис Костелло, начали пробовать себя к классической музыке; Стинг собирается выпустить альбом музыки, исполненной на лютне, а Крис Мартин из Coldplay сказал, что, когда ему станет 40 лет, он хочет пойти в колледж, чтобы изучать классическую музыку.

ПМ: Могу посочувствовать Крису Мартину, потому что, когда я написал Eleanor Rigby в 1960-х, я был обрадован мыслью, что это будет не группа, а струнное исполнение. Для 'Yesterday' у меня был струнный квартет, и Джордж Мартин помог мне. Я поехал к нему домой и показал ему аккорды, а он переложил их для квартета. В рок-н-ролле я играл бы в одной октаве, но классические композиторы прошлого разложили бы её по партиям. Джордж давал мне небольшие подсказки по поводу этого, и у нас было несколько весёлых моментов. На 'Yesterday' Джордж смотрел на мои аккорды и раскладывал на партии, и был один отрывок, когда я хотел септаккорд, а Джордж сказал, что ‘классический композитор не сделает этого’, а я сказал: ‘ещё более веская причина сделать это, вставляй давай’. У нас были такие миленькие эксперименты. Во время Eleanor Rigby я на самом деле представлял себя в своего рода твидовом пиджаке с заплатками на локтях и карандашом с бумагой для записей, и я думал, что это то, что я сделаю. Это то, что я сделаю, когда закончится время Битлз.

ЭМ: Могу я просто наконец спросить, если у Вас есть какие-либо классические композиторы или произведения, без которых Вы не можете жить, любите ли Вы слушать или переслушивать их время от времени?

ПМ: У меня действительно много произведений, которые я люблю, но если бы я должен был что-то выбрать, чтобы взять с собой на необитаемый остров, это были бы 'Ноктюрны' Шопена. Это то, к чему я возвращаюсь всё время, так что это был бы мой выбор.

Комментариев еще нет

Ваш комментарий может быть первым! Если вы еще не регистрировались на Битлз.ру — зарегистрируйтесь.

Текст:
Картинка:
Прислать мне копии всех ответов на мое сообщение