Когда «Большая Тройка» играла в Гамбурге, ребята привезли с собой Эдриана Барбера, долговязого, симпатичного парня, чрезвычайно талантливого звукотехника. В своё время он приложил руку к созданию мощных усилителей, которые подарили бит-музыке её эффектное звучание. До того, как он появился, усилители представляли собой маленькие приборчики с очень малой мощностью. Барбер был умным парнем и великим гитаристом.
По воскресеньям, в утренние часы, музыканты любили бродить по Блошиному рынку Гамбурга. Они попивали пиво, покупали всякий хлам, в общем, расслаблялись. В один из таких выходных Эдриан, ощущая себя не от мира сего, купил в одной из лавок поросёнка.
Я не приемлю жестокости по отношению к животным и, вспоминая об этом сегодня, эпизод, о котором я собираюсь рассказать, не кажется мне забавным. Тогда все были уверены, что это прикольно (при условии, что все были накачаны либо алкоголем, либо таблетками, вплоть до выноса своих крошечных мозгов!). Именно так оно и было.
Купив поросёнка, под собственное невнятное бормотание, что он только и мечтал о таком друге, и что он заберёт его в Ливерпуль, когда тот подрастёт, Эдриан завалился в зоомагазин. Там он приобрёл большой шипастый ошейник – вроде того, какой вы покупаете для огромного злющего пса. Ошейник был торжественно закреплён на тонкой поросячьей шейке, к вящему восторгу скопившихся на улице музыкантов, включая «Битлз».
- Смотри, чтобы он кого-нибудь не порвал, Эдриан!
- Если не будешь осторожен, он поволочит тебя за собой и ты долбанёшься!
- Н-да, на рынок его уже не затащишь.
- Этот порося наширялся!
- Ты - психованный ублюдок, Эдриан!
- Ветчина, она и есть ветчина…
Эдриан пустился вместе с несчастным животным на прогулку по Репербану. Движение по улице останавливалось, гамбуржцев просто скрючивало от смеха. Полиция смотрела на это во все глаза и не могла им поверить. Ах, вот оно что! Это просто ещё один из этих сумасшедших музыкантов.
В попытках заставить поросёнка лаять, – возможно, в своём «улётном» состоянии он думал, что это и ВПРАВДУ была собака, – Эдриан скакал вокруг него, жалобно упрашивая: «Скажи гав-гав, черт тебя побери, гав, гав, ты, идиотское животное!».
Поросёнок лишь печально повизгивал.
Эдриан жил в одной комнате с певцом, которого звали Бадди. Они не очень ладили между собой, потому что Эдриан подозревал, что Бадди был педиком или что-то вроде того, хотя это было неправдой. Он не хотел жить в одной «берлоге» с педиком, говорил Эдриан. В те дни люди не были так настроены против геев, как сейчас. Эдриан гордился своим образом настоящего «мачо» и не желал, чтобы у кого-то возникало ложное представление о нём из-за того, что он разделял комнату с этим парнем, манеры которого казались ему немного странными. Насколько мне известно, Бадди был вполне нормальным гетеросексуалом. Но так или иначе, Эдриану Бадди не нравился.
Тогда-то в эдриановской безумной башке ослепительной вспышкой сверкнула мысль о том, что у него появился потрясающий шанс избавиться от Бадди. Эдриан и его поросёнок-пёс должны будут сделать это вместе. Они заставят этого зануду свалить отсюда без всяких заморочек.
Эдриан крался по ступенькам к своей двери. Он знал, что Бадди был всё ещё в постели, ему было лень рано подниматься по воскресеньям. Эдриан ворвался в комнату - поросёнок-пёс в поднятых руках - и с безумным блеском в залитых наркотиками глазах скинул простыни с серьёзно перепугавшегося Бадди.
Бадди, абсолютно голый, трусливо вжимался в стену, надеясь, что она раздвинется и укроет его от этого психа, который внезапно появился здесь со свиньёй на поводке.
Эдриан поднял поросёнка ещё выше и завизжал:
- Эта свинка по пути домой стала «буги-вуги»-свинкой!
После чего он швырнул несчастное животное вместе с собачим поводком и всем остальным в отчаянно паникующего Бадди.
«Битлз» и прочие музыканты последовали наверх за Эдрианом, чтобы не пропустить забаву. Они её не пропустили. Бедный поросёнок был напуган до безумия, и его желудок непроизвольно облегчился. Всё это выплеснулось на Бадди, который вопил, чтобы они проваливали и забирали с собой свою свинью, иначе он вызовет грёбаную полицию. Парни попадали от смеха.
Эдриан, чрезвычайно довольный собой, подхватил хнычущего поросёнка и помчался вниз по лестнице, за ним следом – гикающая и хохочущая толпа музыкантов.
Владелец «Стар-Клуба», Манфред Вайследер, как раз прогуливался неподалёку, когда Эдриан и его свинья вновь появились на улице. Вокруг них и ребят начала собираться огромная толпа.
Немцы с большим пиететом относятся к животным (жалко, что у них отсутствует такое же чувство по отношению к некоторым людям). Возмущение этими дикими английскими юнцами, которые откровенно издевались над бессловесным поросёнком с собачим ошейником, росло с каждой секундой. С ошейником, который пришёлся бы впору сенбернару, не меньше. Он смотрелся, как лошадиный хомут на запуганной маленькой свинке. Жестокость. Это англичанин – schwein! Обстановка начала накаляться.
Манфред протолкался сквозь толпу.
- Всё в порядке, - успокоил он собравшихся. – Я сейчас всё улажу.
Он повёл Эдриана в ближайшую мясную лавку, где бедное животное наконец-то рассталось со своей жалкой жизнью.
У Эдриана было разбито сердце. Полиция сделала ему внушение, но никаких дальнейших действий не предприняла.
Эдриан не мог долго расстраиваться. Он купил где-то огромный помазок, использовавшийся в витринной рекламе бритвенных принадлежностей, нацепил на него собачий ошейник и напихал в кисточку гвоздей и безопасных лезвий. Затем он проволок это фантастически хитроумную конструкцию по улицам. Он садился за столик в кафе, пил пиво, глотал таблетки и говорил всем, кто мог его слышать:
- Смотрите, у этого порося будут поросята!
Как я уже говорил, по воскресеньям на Блошином рынке было над чем вдоволь позабавиться.
Как-то воскресным утром «Битлз» вновь оказались в гостях у Манфреда Вайследера. Они баловались алкоголем и расслаблялись. Внизу под окнами проходила целая стайка монашек, когда «Битлз» их заметили. О, Боже, что дальше началось!
- Пацаны, давайте покажем девчонкам, из чего мы сделаны!
- А чего делать-то?
- Доставай своего «петушка». Мы их сейчас окрестим.
- Брось!
- А я это сделаю!
- Ты хочешь пос…ать на монашек?
- Да, пос…ать на монашек, целую стайку монашек!
- Скорее, через минуту они уже пройдут!
Джон Леннон вытащил свой член и спокойно помочился на монашек, семенящих внизу по улице в своих безукоризненно накрахмаленных белых одеяниях.
Милые леди, торопясь на молитву, даже не подняли головы. Возможно, они догадывались что именно они там увидят. Что там на них пялится, если точно выражаться. А может быть, они решили, что это был быстропроходящий лёгкий дождик.
«Битлз» вполне заслуженно должны были окончить свои дни в тюрьме. Они вели чарующую жизнь, эти мальчики. Но разве они не всегда её вели? Бог свидетель…
Однажды, ближе к концу года, Британская Миссия мореплавателей в Гамбурге организовала обед для местного британского контингента. Были приглашены и Леннон, и остальные «Битлз». Всегда стремясь набить себе желудок, – помните, он даже приобрёл репутацию почти законченного обжоры, – Леннон прибыл туда первым. Настроение у него было не очень, поскольку к тому моменту он уже пропустил пару кружек пива, добираясь до расположенного на берегу моря здания Миссии.
На обеде присутствовало много высокопоставленных гражданских чиновников из Гамбургского Городского Совета, превращая эту встречу в сборище напыщенных ничтожеств. Сказать, что «Битлз» смотрелись здесь не к месту, значит ничего не сказать.
Они заняли свои места рядом с городскими «шишками», прозвучала, произнесённая погребальным тоном обеденная молитва, и Леннон волком накинулся на еду с криком «Спасибо Иисусу за всю эту жратву!». Интонация, с которой он произнёс эту фразу, не сделало её дополнением к обеденной молитве.
Затем, пытаясь сгладить ситуацию, а на деле заставив сановные глазные яблоки ещё больше вылезти из орбит, он заорал, ни к кому конкретно не обращаясь: «Несите же это долбанное пиво!».
Он очень много пил в те гамбургские дни. Возможно, не больше, чем остальные, но он не скрывал этого. Впрочем, стоило ему оказаться на сцене, казалось, какая-то внутренняя сила волшебным образом брала вверх, и его выступление оказывалось выше всяких похвал.
Я считаю, что выпивка сама по себе не приносила много вреда. Но в дополнение к ней всегда были таблетки, таблетки, таблетки…
Их легко можно было приобрести у клубной обслуги. Ребята часами находились на сцене. Поэтому все принимали стимуляторы. Владельцы клубов это поддерживали. Чем больше таблеток группа примет, - естественно, до определённой дозы – тем дольше они смогут играть без перерыва. Поедание стимуляторов порой приводило к ужасным ситуациям, но хозяева считали, что одно стоит другого, если таблетки помогают приносить деньги. Всего лишь один из взглядов на жизнь. Пакостный взгляд. Мне чуждый.
Однажды «Битлз», ради хохмы, сделали снимок, на котором они сидят, как собачки на задних лапках, приняв нищенский вид, и с умоляющими взглядами протягивают руки к торговцу стимуляторами, с которым имели дело в те дни.
У меня всегда были несколько натянутые отношения с Бруно Кошмидером. То по одному вопросу, то по другому. Необходимо было постоянно держать его в узде. Или, по крайней мере, пытаться это делать.
Вот типичное письмо, которое я написал ему 11 ноября 1960 года, о своих комиссионных. Упоминаемый в письме «Вилли», был одно время служащим у Кошмидера.
Уважаемый м-р Кошмидер,
Мой гамбургский банк сообщает мне, что никаких комиссионных не поступило на мой счёт с того момента, как я последний раз был в Гамбурге.
Я понимаю, что из-за того, что «Вилли» уволился, у Вас прибавилось работы по управлению делами клуба.
Как Вы понимаете, чтобы сохранить свою бухгалтерию в порядке, я должен вовремя получать свои комиссионные.
В нашем контракте ясно указано, что еженедельно в гамбургский «CommerzBank» должно переводиться 10 фунтов стерлингов на мой счёт. Я не получил никакой комиссии за Рори Сторма, по прежнему контракту пропущена одна неделя за «Битлз", также как и комиссия по обновлённому контракту.
Я не хочу чтобы Вы думали, что меня это серьёзно тревожит, поскольку я понимаю, что в последнее время Вы были очень заняты, но прошу Вас понять и меня, ведь я должен содержать свои бухгалтерские книги в порядке.
Также, я полагаю, что тот агентский контракт, который мы с «Вилли» подписали, вряд ли сможет стать для меня хоть сколько-нибудь выгодным - и вновь я думаю, что это потому, что у Вас не находится времени позаботиться об этом. Так что, настоящим я разрываю упомянутый контракт, начиная с даты этого письма.
Я буду чрезвычайно благодарен Вам, если Вы письменно подтвердите, что также аннулируете этот агентский контракт.
Надеюсь, что дела Вашего клуба идут хорошо, и что сами Вы находитесь в полном здравии. Передавайте привет Герру Штайнеру.
Искренне Ваш
А.Р.Уильямс
Контракт, упоминаемый в письме, касался моего назначения агентом Кошмидера в Англии. Не сложилось…
Следующее письмо более полно передаёт степень моих отношений с Бруно. Оно касается попытки Бруно уменьшить мои комиссионные. В нём я также отвечаю на его критику по поводу ансамблей, покидающих сцену в перерывах между выступлениями(что всегда влекло за собой непрестанные жалобы со стороны мелочного и дотошного Бруно).
Уважаемый м-р Кошмидер,
Прошу Вас аннулировать контракты с Рори Стормом и «Харрикейнз», закрытые, о чём было договорено в нашем с Вами телефонном разговоре, каковую договорённость я должен просить Вас парафировать.
Мне больно об этом говорить, но я слегка разочарован Вашими последними действиями, предпринятыми по отношению к упоминаемому контракту, поскольку я всегда шёл навстречу всем Вашим просьбам и предоставлял Вам хорошие ансамбли по вполне приемлемой цене, но тот факт, что вы пытаетесь уменьшить мои комиссионные, заставляет меня сомневаться в Вашей искренности. Я надеюсь что в дальнейшем между нами не возникнет подобных разногласий, могущих разрушить наше прежнее хорошее отношение друг к другу.
Я очень тщательно проинструктировал их (это касается как Рори и «Харрикейнз», так и «Битлз») насчёт условий, в соответствии с которыми они должны выступать, и указал, что группа не должна уходить со сцены. Они согласились с этими условиями, но для некоторых музыкальных номеров требуется ограниченное число исполнителей, чтобы выполнять театрализованные движения, поскольку они появляются на сцене, чтобы двигаться [не могу пояснить, что за хрень я тут написал!]. Это очень трудно объяснить, но Вы сами, будучи артистом, можете оценить хороший выход и презентацию.
Вы должны обязательно письменно сообщить мне, намерены ли Вы вновь ангажировать Дерри и «Сеньорз», поскольку, как Вы понимаете, я должен планировать для них и другие ангажементы.
Я хочу также предложить, чтобы Вы в рекламных целях представляли Рори Сторма и «Харрикейнз», как группу, отыгравшую легендарный сезон в лагере отдыха «Батлин’з» в Англии.
Нет возможности нанять джаз-банд, играющий на металлических ударных инструментах, меньше, чем за 150 фунтов стерлингов в неделю.
Я бы также хотел попросить Вас, чтобы Вы были готовы увеличить гонорар для Клиффа Ричарда, коль скоро мы теперь знаем, что Ваше предложение из Германии ограничено суммой в 250 фунтов стерлингов.
Я открыт для переговоров по поводу приглашения Томми Стила и предлагаю Вам сообщить мне, какой именно гонорар вы собираетесь заплатить, или это вновь ради всего лишь 10-дневного турне.
Искренне Ваш
Аллан Уильямс
Клифф Ричард на Репербане. Вы можете себе представить этого робкого, маленького паренька среди таблеток, выпивки и шлюх? Й-е—о-о-у!
Уважаемые дамы и господа! У меня просто наступил период служебных командировок. Поэтому публикация идёт с паузами. Обязательно представлю все оставшиеся главы. А также комментарии. Заранее приношу извинения за вынужденные перерывы. Не хочется выдавать не совсем отредактированный материал.
