Последняя искра в сумраке, часть I

Уже списаный со счетов как последняя жертва безумных 60-х, основатель и лидер Pink Floyd Сид Баррет в 1972 году совершил последнюю попытку реализоваться в качестве музыканта с группой Stars. Марк Старди приоткрывает завесу неизвесности над этой историей.

В 1971 году Сиду Баррету было 25 лет, и ничем особенным он не занимался. С тех пор, как годом раньше он уехал из Лондона и вновь поселился в доме своей матери в Кембридже, не было ни концертов, ни записей, ни новостей. Контакт с внешним миром был минимальным; друзья времен Pink Floyd слышали о нем или очень мало, или вовсе ничего.

Единственный старый друг, который все еще виделся с Барретом - фотограф Мик Рок. "Люди понимали, что Сид не то чтобы потерял нить, - говорит Рок, - но он блуждал вдали от проторенных дорог. Он был весь в самом себе и не очень-то хотел играть для публики или даже для своиз друзей и приятелей. Но он все еще приезжал в Лондон. Иногда он мелькал в каком-нибудь магазине. Он еще не совсем исчез со сцены".

Весной 71-го фотограф посетил Баррета в Кембридже, чтобы взять у него интервью для Rolling Stone. "Я позвонил ему, и он сказал: "Давай заходи". Я был его приятелем, так что не было ничего удивительного, и это было нетрудно. И вот в следующее воскресенье я пришел и встретился с ним; Сид, его мать и моя жена - мы пили чай с пирожными. Это был не какой-нибудь разнузданный психоделический день с молодыми леди в коротких юбках, все было пристойно". Фотографии Сида, которые Рок сделал в тот день, довольно жизнерадостные (см. фото №1); само интервью показывает перелом в характере Барретта, оно представляет собой смесь причуд, самоанализа и интуиции. Сид

говорил о желании оставаться музыкантом и о проблемах, связанных с основанием новой группы: "Никого не нахожу... Если я собираюсь играть как надо, то мне нужны действительно хорошие люди".

"Он не говорил, что он несчастлив, — подчеркивает Рок. – Он говорил, что все, что он хочет – снова оказаться на сцене и как следует там побеситься. Но это было куда труднее, чем казалось. Он хотел что-то делать; и, по-моему, трагедия была не в том, что у него не было желания, просто он все смотрел вокруг и не мог ничего найти".

Через несколько месяцев Барретт предпринял настоящую попытку вернуться к активности. Его легко можно было узнать на улицах Кембриджа; он ходил с важным видом, погруженный в себя, одетый в свои шмотки из Granny Takes A Trip, и редко с кем-то разговаривал. Через Дженни Спайрс (Jenny Spires), свою бывшую подругу со времен Флойд, он познакомился с 23-летним басистом по имени Джек Монк (Jack Monck). "Дженни очень заботилась о нем, — объясняет Монк сейчас. – Я думаю, с ней он чувствовал себя комфортно, в безопасности, а заодно и со мной. Мы жили в коттедже за городом; тогда еще у меня был маленький ребенок. И я помню, как Сид захаживал, чтобы повидаться с нами. Просто мы были теми людьми, с которыми он мог провести немного времени".

26 января 1972 года Дженни Спайрс привела Барретта на концерт в King's College Cellars. Выступал Эдди "Гитар" Бернс (Eddie 'Guitar' Burns), старый американский блюзовик, игравший в духе Джона Ли Хукера (John Lee Hooker). Ему аккомпанировали Монк и барабанщик Джон "Твинк" Алдер (John 'Twink' Alder) — основатель групп Tomorrow и Pretty Things, недавно поселившийся в Кембридже после того, как ушел из группы The Pink Fairies. Перед выступлением Бернса Барретт отыграл свое собственное небольшое импровизированное отделение вместе с Твинком и Монком.

Местный промоутер Стив Бринк (Steve Brink) был среди слушателей. "Было самое настоящее музыкальное сопереживание, взаимодействие между ними тремя, — вспоминает он. – Сид был искренне увлечен. Это был просто джем свободной формы, длившийся около получаса, более расширенный, чем 12-тактный блюз, я уверен, что тональность менялась при любой возможности. Но там всегда присутствовал момент, такая энергетическая штука, когда трое музыкантов делают что-то, что действительно получается". Этот джем показал, что Твинк возобновил свою дружбу с Барреттом, а они были знакомы со времен UFO. "Я не очень близко его знал до тех пор, — сказал Твинк много лет спустя. – Но я находился в той же атмосфере, что и он, и я прекрасно понимал, где он оказался... Отношения были очень теплые".

Следующим вечером — на этот раз в зале "Зерновой Биржи" на концерте, хэдлайнерами которого были Hawkwind — Барретт снова

играл с Твинком и Монком. Они были частью коллектива свободной импровизации The Last Minute Put Together Boogie Band, в который по такому случаю вошли Твинк, Монк, Барретт, американский блюз-роковый гитарист Брюс Пэйн (Bruce Paine) и Фред Фрит (Fred Frith) из Henry Cow. В тот день до концерта они репетировали, пытались даже разучить пару старых песен Барретта, чтобы вставить их среди блюзовых стандартов и свободной импровизации. "Джек Монк был основной движущей силой, — вспоминает Фрит. – Тихий, но очень сосредоточенный и энергичный".

Тот вечер был не таким успешным, как в King's College; основным вкладом Сида было то, что он играл повторяющийся риф в композиции The Yardbirds "Smokestack Lightnin'". "Нам нравились песни Сида, и мы хотели помочь ему исполнить их, — утверждает Фрит. – Но он даже не мог их как следует вспомнить. Он больше не мог играть или просто притворялся, что не может, во всяком случае, мне бы хотелось, чтобы притворялся. Я чувствовал, что это притворство не идет ему на пользу. Хотя я был привлечен совсем ненадолго; возможно, на остальных концертах было по-другому. Но он был для меня героем гитары, и это было больно".

Однако Твинк и Монк должно быть полагали, что игра еще стоит свеч. Через пару дней, по наущению Дженни Спайрс, они постучали в дверь Сида с предложением собрать более стабильный состав. Они обсуждали идеи, попивая вездесущий чай с пирожными; Барретт, казалось, был согласен; и на следующий день они уже начали джемовать у него в подвале. Вскоре репетировать стали в пустующей комнате в задней части магазина одежды Стива Бринка What's In A Name?; Твинк вообще-то там и жил. Джоли МакФай (Joly MacFie), близкий друг Твинка, тоже живший в том же здании, частенько бывал на репетициях и тусовался с ними. Он вспоминает энергию и энтузиазм Твинка как важный фактор функционирования группы.

"У Твинка есть одна замечательная черта, которую довольно трудно объяснить – искреннее ощущение чуда и надежды, проявление которой, безусловно, подталкивало Сида. Я думаю, что поначалу сблизился с Сидом, потому что понятия не имел, кто он такой, он просто был мне симпатичен. Сперва я не очень принимал то, как он играет, но через некоторое время понимание пришло, и мне это стало действительно нравиться, что-то вроде эксцентричного Хэнка Марвина".

Спросите тех, кто знал тогда Барретта, и услышите одни и те же повторяющиеся слова и фразы снова и снова: "хрупкий", "раздробленный", "замкнутый", "необщительный", "напряженный", "контуженый". Да, у него были проблемы; но скоро стало очевидно, что Сид Барретт образца 1972 года был далек от легендарного сумасшедшего пожирателя кислоты. Мик Рок вспоминает, что они раскурили косяк во время интервью для Rolling Stone, но он не видел, чтобы Сид принимал кислоту с 1969 года. Джек Монк не уверен, что когда-либо видел Сида за большим, чем курение травки. Он пребывал в разрушенном, интровертном состоянии, но вскоре все перестали говорить, что он болен. "Он был разный, — говорит Монк. — Помимо всего прочего он был очень хорошо известен. Он не мог находиться в комнате, чтобы кто-нибудь не вошел и не сказал: "Ух ты, это же Сид Барретт!" Надо иметь силы, чтобы с подобным справиться, а для него это было весьма трудно. Для него был настоящий праздник, когда он мог немного расслабиться. И такое, главным образом, случалось, когда он выбирался за город повидать меня и Дженни. Ему нравилось нас смешить своими каламбурами и странными наблюдениями. Но бывало и так, что он просто не мог контактировать с людьми".

"Штука в том, что он был на подъеме, весь искрился как шампанское, — объясняет Мик Рок. — Случалось, что он начинал смеяться по совершенно, совершенно непонятному поводу. Как будто кто-то пошутил, но только он это слышал. Иногда я начинал смеяться вместе с ним, потому что это было весело, хотя я и не понимал, в чем тут дело".

"Его речь была полна зигзагообразной нелогичности, – вспоминает МакФай, — как будто он мыслил на гораздо большей скорости. Всегда присутствовало чувство интуиции. Беседовать с ним было все равно, что подружиться с маленькой птичкой, сидящей на заборе. Нельзя было делать резких движений".

Дебют группы, которую по предложению Твинка окрестили Stars, состоялся 5 февраля 1972 во время дневной программы в крохотном

кембриджском кафе здоровой пищи под названием The Dandelion. "Было здорово, — вспоминает Монк. – Никто не ждал, что мы будем играть, а всем понравилось. Не думаю, что перед этим мы долго репетировали. Положились на 12-тактный блюз и пару песен Сида".

"В то время такое вовсе не было удивительным, подобные вещи часто случались, — говорит Брюс Джилл (Bruce Gill), который видел это выступление. – Вы могли зайти в музыкальный магазин в Кембридже и застать там Дэвида Гилмора, пробующего какую-нибудь гитару. Выступление больше походило на репетицию. Было несколько ошибок, неверных вступлений и концовок – вообще, по-моему, это было весьма хаотично. Джек и Твинк играли очень плотно, Сид – менее, но его гитара и должна быть за пределами мира".

Stars сыграли еще два небольших концерта в течение следующей пары недель: импровизированное выступление на открытом воздухе на Petty Cury, маленькой улочке рядом с главной Рыночной площадью в Кембридже, и еще раз они сыграли в Dandelion. "Я думаю, Сиду понравилось играть и в Dandelion, и на Рыночной площади, — говорит Монк. – Просто понравилось играть музыку без какого-то особого давления". Чтобы продолжить эту серию выступлений, Стив Бринк решил пригласить Stars в качестве хэдлайнеров на концерт в "Зерновой Бирже"; разогревать их должны были MC5. "Я уверен, что у Стива были только хорошие намерения, — делился позднее своими размышлениями Твинк. – Но он был точно такой же сумасшедший, как и все остальные. Если бы у нас был хоть какой-то менеджмент, нас отговорили бы играть большие концерты следующие полгода или даже год. А мы влетели прямо туда".

В самом деле, Stars никак не могли претендовать на звание проекта экстра-класса: первые концерты прошли "на честном слове", сама группа существовала меньше месяца, нового материала не было, если не считать пары свободных 12-тактных джемов – они немногим отличались от обычной кавер-группы. "Ожидания осложняют жизнь, — говорит Джек Монк. – Одно дело, когда неожиданно у вас вдруг получается что-то действительно хорошее – тогда все прекрасно, и все в восторге. Но совсем другое, когда концерт запланирован заранее — все его обсуждают, ждут".

И вот наступил тот самый вечер; "Зерновая Биржа" — битком, благодаря Барретту и MC5. "Я помню, как зашел за кулисы перед

концертом и как увидел Сида, — говорит Алан Ли Шоу (Alan Lee Shaw), игравший с Твинком в другой группе под названием ZZZ. – На нем были новые вельветовые брюки – он изменился, потому что обычно бывал одет довольно небрежно. Я помню, как сказал: "Отлично выглядишь – сыграй отличный концерт".

Это было большой ошибкой — на самом деле — потому что, когда вышли MC5, этот натиск звука... как стрельба, вспышка, чистая энергия. Никогда раньше не видел такой группы. Вас просто уносило. А потом вышли Stars с причудливыми песнями Сида, исполненными как-то упадочно. Это был плохой ход. Кое-какие фаны их поддерживали – две или три компании. А те разбрелись по сцене, словно не от мира сего... Вот группа начала играть; и я помню, слева от сцены Роя Холлингуорта (Roy Hollingworth) из Melody Maker – он сидел нога на ногу, качал головой. В King's Cellars и в Dandelion такая музыка была вполне уместна. Но в первобытной атмосфере "Зерновой Биржи", когда вы только что видели MC5 – это был проигрыш. Мало-помалу публика стала просто уходить из зала, пока не осталось всего человек сто преданных фанов прямо перед сценой. Довольно грустный был вечер".

На сцене группу преследовали проблемы: Сид порезал палец о струну, басовый усилитель Монка посреди концерта приказал долго жить, качество звука вообще было устрашающим. МакФай, который пришел послушать выступление, вспоминает: "Мониторов — ноль, в задней части сцены — один усилитель мощности с единственной ручкой громкости, который MC5 всю дорогу пытались поддержать в рабочем состоянии. Сид пытался сражаться, но у каждого человека бывают проблемы".

"Сид выглядел очень несчастным, — вспоминает Джек Монк. – Это причиняло ему острую боль: то он прекращал петь на половине строчки, то пел мимо микрофона – весь его "язык тела" показывал, что он просто не хочет здесь находиться".

Через пару дней Stars сыграли второй, менее задокументированный, концерт в "Зерновой Бирже" с немецкой спейс-роковой командой Nektar. "Группа попала в свою среду, — вспоминает МакФай. – У Nektar, потому как они играли прог, на сцене все было как на картинке: два WEM Audiomasters спереди и мониторы. Этот концерт был гораздо, гораздо лучше. И все были счастливы".

Оптимизм, однако, продержался недолго. Через несколько дней в Melody Maker появился обзор концерта с MC5 авторства Роя Холлингуорта. "На следующий день Сид пришел с этой газетой в руке, — вспоминает Твинк, — и сказал: "Я больше не хочу играть". Вот и все. Я предполагал, что подобное может случиться, но то, что оно действительно случилось – это просто стыд".

Возвращения не будет. Барретт отступил в подвал дома матери и, соответственно, как улитка, закрылся в раковине. Он больше нигде не

появлялся, не ходил с важным видом по Рыночной площади в своем вельветовом костюме; Джек Монк, Твинк и остальные никогда о нем больше не слышали. От первого концерта в King's College Cellars до последнего в "Зерновой Бирже" Stars просуществовали месяц. "Когда все затевалось, у нас были только хорошие намерения, — говорит Монк. — Но когда все закончилось плохо, мы осознали, что ждали этого. Мы сделали попытку, и посмотрите, что получилось — может, лучше было бы просто оставить его в покое. У нас действительно были добрые намерения; возможно, кто-то обвинял нас в оппортунизме и попытке эксплуатации Сида, но я полагаю, что группы всегда собираются на идеалистической основе. Я знаю, что он был хрупкий, но я был молод, я просто не думал, что это может причинить ему вред".

"Он как-то зашел повидаться со мной и с Шейлой, — вспоминает Мик Рок. — В какой-то момент я решил, что он думает затеять что-то в Лондоне. Но, кажется, это только мелькнуло у него в голове. Были только небольшие намеки. Чувствовал ли он, что у него еще остался порох в такой ситуации? Определенно да. Он не думал, что это конец пути, не говорил: "Fuck it, никогда больше не буду играть"".

В душе у него еще сохранялось желание (едва-едва), но в действительности заниматься чем-то результативным было проблемой. "В случае с Сидом не так-то просто было сложить А и Б, — говорит Рок. — Он был человеком совершенно свободным, необремененным — он мог взять и просто уйти, никаких обязательств. Что бы он ни делал, могло получиться так, а могло и иначе — у него была масса возможностей, и не было почти ни одной. Не то, чтобы он ничего не делал принципиально. Это было очень по-Гамлетовски, "быть или не быть". Он просто не мог определиться. Бывает такое время, когда мы спускаемся на самое дно колодца, в психоделическом, юнговском смысле, шарим там слегка и смотрим, что бы оттуда такого вытащить, что может пригодиться потом для творчества. Я думаю, он слишком глубоко спустился. Звучит немного безумно, я знаю, так и есть, но это не безумие с пеной у рта, низ и верх колодца просто поменялись местами. И я думаю, он просто остался там, решил, что так для него лучше".

В течение следующего года или около того Барретт иногда появлялся из колодца. Осенью 1972 он принял участие в джеме, который устраивал его старый друг Стив Перегрин Тук (Steve Peregrin Took); записывали материал Тука. Не очень-то выдающиеся результаты этого джема до сих пор выпускаются с туманным упоминанием Сида в числе исполнителей, чтобы избежать судебных разбирательств*. В 73-ем в Кембридже он объявился на импровизированном выступлении с Джеком Брюсом (Jack Bruce) во время поэтических чтений Питера Брауна (Pete Brown); играл "очень хороший гитарный джаз, вместе они смотрелись отлично" – по словам Брауна. Но такие события были только отблесками, а не возвращением: после выступления с Брюсом он растворился в кембриджской ночи и никогда больше не играл для публики.

С середины 70-х Сид Барретт исчез и больше не возвращался. "Сид живет той жизнью, которую сам выбрал, и я счастлив за него, — говорит Мик Рок. – Если его выбор — не говорить с людьми, то я уважаю это. Независимо от того факта, что было бы здорово пообщаться с ним, где бы он ни был, нужно уважать людей, которые живут собственной жизнью. Я не могу беспокоить его".

Барретту исполнилось 60 лет 6 января 2006. Есть соблазн отметить, что он сохранился гораздо лучше, чем многие его современники. Хендрикс (Jimi Hendrix), Джоплин (Janis Joplin) и Брайан Джонс (Brian Jones) были мертвы еще до формирования Stars. Стив Тук провел десять лет, опускаясь все ниже, и вернулся к нормальной жизни только в 1980. Даже Твинк, переживший все, провел остаток 70-х, скитаясь по группам-однодневкам и проходя сквозь бесчисленные попытки возрождения Pink Fairies. Величественное молчание Сида можно расценивать (это, конечно, спорное утверждение) как одно из его величайших артистических заявлений. "Причина, по которой он вышел из игры, безусловно связана с его инстинктом самосохранения, — говорит Рок. – Мы должны обратиться к тому факту, что Сид все еще жив. Он знал, что не так привязан к жизни, как Дэвид Боуи (David Bowie). У него была очень необычная голова, и он знал это – он говорил это. Если ты хоть раз открыл некую дверь в сад творчества, то уже навсегда остаешься творцом. Это как быть чемпионом по боксу. Если ты победил только в одном бою и тем самым победил в чемпионате, то ты всегда будешь чемпионом".

Что случилось с архивами Stars? – спрашивает Марк Старди.

Поскольку Stars были последней попыткой Барретта сделать что-то вразумительное в плане музыки, то это просто позор, что, по-видимому, в наши дни не осталось никаких документальных материалов относительно этого. К большому сожалению, записи группы определенно существовали какое-то время, но, вероятно, все они впоследствии были потеряны или уничтожены.

Доподлинно известно, что выступления в кафе Dandelion (а возможно, и другие) были записаны на профессиональном оборудовании Виктором Крафтом (Victor Kraft), американским фотографом и другом Твинка; Крафт также всю жизнь дружил с Аароном Коплендом (Aaron Copland), и однажды даже привел его с собой на один из джемов в Fisher Hall (комментарий Копленда: "Мощности маловато"). Крафт умер в 1976, и записи, по всей видимости, пропали, когда его вдова предложила домовладельцам в Кембридже взять любые оставшиеся после него вещи в счет погашения квартплаты. Первый концерт в "Зерновой Бирже" был профессионально записан кембриджской компанией под названием Spaceward Studios; впоследствии по требованию EMI запись была передана им, и там ее, вероятно, просто выкинули, отметив, что: "Это ничего не может добавить к легенде Сида и никогда не должно быть опубликовано"**. Выступление на Рыночной площади было записано одним из слушателей, и, возможно, эта запись где-то еще существует. Последний концерт с Nektar был записан кем-то по имени Крис, который был другом одного из роуди. Джоли и Твинк оба помнят, что эта пленка какое-то время ходила по рукам, но потом, надо полагать, тоже потерялась. Барретт и сам записывал первые репетиции у себя в подвале; надо ли говорить, что эти записи не появились нигде и никогда. С фотографиями группы тоже негусто, несмотря на то, что фотографировали их не один раз: доподлинно известно о фотографиях с Рыночной площади для Cambridge Evening News, там же их фотографировал некий австралиец, знакомый Стива Бринка; и еще Крафт, вероятно, снимал их в кафе Dandelion. Вполне очевидно, что свидетельства существования Stars столь же призрачны, как и само существование группы.

* На альбоме The Missing Link to Tyrannosaurus Rex Стива Перегрина Тука указано, что Сид Барретт играет там на гитаре и "различных шумах". Хотя не сказано, в каких песнях (если играет вообще). Эта пластинка выпущена в США на фирме Cleopatra в 1995. А в Англии альбом вышел под названием Crazy Diamond на фирме Angel Air в 2003.

** Тут Марк Старди ошибается, считая эту запись погибшей безвозвратно, что странно, потому как эта тема достаточно широко обсуждалась в сети на фан-сайтах как раз во время написания статьи. Мастер-ленту действительно увез человек из EMI. Но сразу после концерта с пленки были сделаны копии. Одну из них нашли осенью 2005 и вроде бы собираются выпускать.

Комментариев еще нет

Ваш комментарий может быть первым! Если вы еще не регистрировались на Битлз.ру — зарегистрируйтесь.

Текст:
Картинка:
Прислать мне копии всех ответов на мое сообщение