RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Панки (Из книги Б.Гребенщикова «Аэростат», 2009)

Когда я был маленький и записывал музыку на магнитофон с радиоприемника, быстрые песни я за­писывал, а медленные пропускал. Мне было жаль тратить на них пленку. Потом я, правда, немного подрос и расширил свои вкусы. Но причину помню отлично: заводные песни — это правильно, а медлен­ные — занудство. Иногда я это до сих пор понимаю. И пусть зануды и конформисты гладят по шерсти, а мы будем гладить против.

System Of A Down — самая главная на настоящий момент группа в мире — четверо армян, бывших де­сантников из Лос-Анджелеса. Воинствующие анти-все: против войны, несправедливости, загрязнения, Буша. В общем, правильные ребята, бритые наголо, и бороды закручены в косички. Кто-то заметил, что если бы они не приносили своей фирме грамзаписи миллионы, их туда не пустили бы даже на порог.

Но System Of A Down — это сейчас, а начиналось все значительно раньше, когда в середине 70-х в Анг­лии все устали от кривляния глэм-рокеров и металлюг, претенциозного самолюбования супергрупп и КСП-шного нудения быстро выдохшихся красав­цев с акустическими гитарами. И тогда один авантю­рист с приличным анархическим стажем по имени Малкольм Макларен решил, что жизнь стала немно­го скучновата и пора поддать жару, а заодно прилич­но заработать. Нашел в ближайшем пабе худо-бедно играющих ребят, спарил их с не очень умеющим петь, но бесконечно энергичным парнишкой по име­ни Джонни Роттен (Джонни Гнилой) и создал панк-рок как он есть.

Легенда гласит, что Sex Pistols были придуманы одним интеллектуальным жуликом и его подружкой-диэайнершей, чтобы быстро всех оскорбить и заработать кучу денег. Легенда гласит, что это была вы­думанная группа, которая после одного альбома пе­рестала существовать. Но какое нам до этого дело?

Свое дело они сделали, Джонни Роттен и Сид Вишес стали героями человечества. Их мятежный клич был подхвачен сотнями, если не тысячами вокально-инструментальных коллективов по всему миру, и сознание прогрессивного человечества изменилось навсегда.

Пример тому — близкие коллеги и соперники Sex Pistols — группа Clash. Если Pistols были сигнальной ракетой о начале атаки, то Clash возглавили саму ата­ку, объехали весь мир, записали несколько отличных альбомов и подняли на ноги целое поколение. Начав с прямого подражания, они быстро поднялись на вершину и понесли знамя далее, многие годы пода­вая пример бескомпромиссности и честности.

Мне довелось однажды общаться с их лидером Джо Страммером — надо сказать, замечательный был человек, храни Господь его душу! Он недавно умер, но дело его живет и побеждает. Clash — чистая радость жизни!

Да, вот хороший научный вопрос: откуда же в одночасье взялось вдруг столько панков в 1977 году? Все просто — до того, как стать панками, все эти люди где-то играли, просто еще не знали, что они панки.

Когда рванула бомба Sex Pistols, остальные мгновенно осознали, кто они такие. Приобретенные навыки игры успешно пошли в дело, и критики руга­лись: «Какие же они панки, когда так хорошо игра­ют?» Как всегда, критики не понимали, в чем суть. Жил, играл и вдруг понял, что можно сорваться с цепи — а душа давно этого требовала. Отличный пример этому — группа Stranglers.

Чтобы захотелось сорваться с цепи, надо сначала почувствовать, что тебя на нее посадили. У американ­цев это всегда получалось очень убедительно, с цепя­ми у них всегда было все в порядке. Но в то время как у нас, почувствовав цепь, принято мрачно пить водку на кухнях, тихо матеря все на свете, боевые калифорнийцы чуть что начинали орать в голос. Так весьма политически ориентированные Dead Kennedys («Мертвые Кеннеди») в своей «California Uber Alles» наступили с резкой атакой на тогдашнего губернато­ра Калифорнии Джерри Брауна. Конечно, применять музыку к политике — это стрелять из пушки по воро­бьям, да и песня, по большому счету, совсем о другом, но ах, если бы в России кто-то спел о чем угодно с та­кой энергией — это было бы здорово!

Поэт сказал: «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков». Золотые слова, применимые ко многому и нашем мире. Панкам в этом смысле повезло больше, им было на кого равняться — к примеру, маэстро Игги Поп появился на свет задолго до всякого панка. После смерти Джима Моррисона Игги даже хотели взять певцом в группу The Doors (он уже покрасил волосы в черный цвет), но как-то у них не сложи­лось. Потом он заметил у магазина пластинок, в ко­тором работал, группу сверстников такого оторван­ного вида, что решил взять над ними шефство — за­ставлял разучивать аккорды и репетировать. Так родилась группа The Stooges — и Игги ушел в полный отрыв. На сцене он..., а иногда даже... Один раз он... И это было только начало.

При этом Поп — человек очень даже умный и ос­троумный, к тому же большой джентльмен, надо ска­зать. И когда он понял, что время одной музыки про­шло, он начал изобретать другую.

Меня иногда спрашивают: что же такое настоя­щий панк? Настоящий панк — это не позволять како­му-то дяде думать за себя. Думай своей головой.

Черные и белые, при всей политкорректности, в Англии были разделены. Это табу нужно было раз­рушить.

Этим и занялись ребята из Бирмингема под назва­нием Specials. Группа была наполовину черная, напо­ловину белая, от всего сердца ненавидела как фашис­тов, так и правительство, а солидарные поклонники налезали на сцену в таком количестве, что группа порою не могла играть.

Но вот что важнее всего: они взяли ямайское ска, которое до этого пребывало в некотором музыкаль­ном гетто, и вернули ее массам, но с умными и резки­ми текстами. Да и выглядели стильно — дай Бог каж­дому. Именно от них пошло целое движение — тутоун (что по нашему было бы «ч/б»), а их лидер, пианист Джерри Даммерс, в темных очках и выбитыми передними зубами, держал музыку на должной высоте.

И еще одно табу. Обычно в популярной музыке девушки исполняли роль марионеток, обязанных об­ворожительно улыбаться и петь что-нибудь успоко­ительное. Ну, типа, Ксюша, Ксюша, юбочка из плю­ша. Как-то было не принято, чтобы девушки прояв­ляли независимость. Но цунами панка перевернуло и эту установку.

Певица и душа нью-йоркской группы Blondie успе­ла в жизни хлебнуть всякого, и когда панк (или, как иногда его называли в Америке, «новая волна») раскрыла новые просторы, она с её помощью коллег взялась за дело и быстро разъяснила мужчинам, что и как. При этом они на сцене выглядели как пристойная американская группа, прилично одетая и с красави­цей — томной блондинкой в соблазнительном платьи­це у микрофона. Но как только она открывала рот, мужчины с ужасом понимали, что под платьицем из плюша кроется душа терминатора, под ласковыми мелодиями — вопль бунтаря. И посеянные Блонди зерна упали на благодатную почву — девушки услы­шали призыв к свободе, и началась новая эра.

Еще одно клише: народная ирландская музыка — удел поросших шерстью стариков и отдельных ана­хоретов. Об ирландско-английской группе Pogues народ говаривал: пьян, да умен — два угодья в нем. Тоже, между прочим, учились у Sex Pistols — глядь, и еще одна стена рухнула.

Имя им было легион. И как только музыка начи­нала утихомириваться и входить в предписанное правилами русло, вновь появлялись горячие головы. И не то чтобы люди как-то это анализировали. Хоро­ший творец костями чувствует, чего от него требует природа.

В одной из лучших книг о магии, «Волшебнике Земноморья» Урсулы Ле Гуин, верховный маг объяс­няет молодому герою книги: поначалу ты открыва­ешь в себе магические способности и радуешься тому, что все можешь. Хочешь — вызовешь дождь, хо­чешь — вернешь кого-то из мертвых. Но потом по­нимаешь, что любое твое действие нарушает равно­весие мира, и вызванный тобой здесь дождь где-то может обернуться смертельной засухой. Достигнув мастерства, ты сливаешься с природой, становишься ее частью и делаешь только то, что нельзя не сделать. Китайцы это называли у-вей, недеяние.

Так же и в музыке. Поэтому гении ничего не пишут от себя, а схватывают то, что носится в воздухе, — и, сде­лав это, как бы говорят от своего имени сразу за всех.

Поэтому когда группа Prodigy на фоне всеобщего благодушного застоя выпустила свой второй альбом «Fat Of The Land», его мгновенно раскупило много миллионов — просто они чувствовали нечто, a Prodigy смогли это спеть.

Недавно в одном лондонском магазине я по новой покупал альбом Prodigy, потому что они все время исчезают у меня из дома, и мы разговорились с про­давцом. Он с гордостью показал мне наколку у себя на плече — паучок, эмблема Prodigy. Он сказал: «Они изменили мою жизнь».

За каждым настоящим бунтом кроется не просто стремление бездумно крушить что попало, а сердце, болеющее за людей. Вы не обязаны это терпеть, придите в себя - вы заслуживаете быть лучше.

 Борис Гребенщиков

P.S. Другие статьи из книги здесь:

https://www.beatles.ru/books/articles.asp?article_id=1374