Норвежская группа a-ha недавно объявила о завершении совместной работы. Последний концерт музыканты дадут 4 декабря 2010 года в Осло, завершив огромное прощальное турне.
Пока же a-ha раскручивает свой новый, и последний, альбом Foot Of The Mountain, появившийся на полках летом этого года. В рамках концертного тура норвежцы сыграют и в России - 20 ноября в Санкт Петербурге, и 22 ноября - в Москве.
Ведущий "Пятого этажа" Михаил Смотряев, абсолютно случайно оказавшийся в Осло в день концерта группы в столичном зале Spektrum, сумел пробраться за кулисы и поговорил с музыкантами - буквально за полчаса до того, как они появились на сцене.
Би-би-си: Почему Россия?
Пол Воктор: Это давняя история. Мы там бывали раньше - сейчас уж не упомню, сколько раз - и нам понравилось. И вот мы снова едем в Россию. В России многое изменилось, в каждой новой поездке появляется новый аромат. Будет интересно.
Мортен Харкет: Турне по России... По какой-то причине - не знаю, по какой - мы всегда ощущали себя желанными гостями. Мы сыграли там немало концертов, и, в общем-то, я не могу вспомнить ни одного неудачного.
Би-би-си: А что, вам припоминаются неудачные выступления где-то еще?
Мортен Харкет: Хороший вопрос. Нет, не припоминаются. Но есть эффект присутствия, и в разных странах он разный. Например, давать концерт в Токио - это не то же самое, что выступать в Москве. Не спрашивайте меня о различиях между отдельными городами в России - это будет непросто объяснить, - но в них присутствует вполне ощутимое волнение. Знаете, мне будет легче объяснить это так: я всегда чувствую, когда я играю в Германии по сравнению, скажем, с Англией - мы только что отыграли в Лондоне, и разница весьма заметна, хотя объяснить, в чем она, непросто. Я могу даже заметить разницу между концертами в разных немецких городах - а мы выступали в Германии больше, чем где бы то ни было. В ранние годы a-ha никогда не выступала в России. Наш первый концерт там состоялся, если мне не изменяет память, в начале 90-ых. Но это было волнительно и приятно. Там другие люди. Конечно, это связано с вашей современной историей - Россия начала меняться, и это заметно. Но у русских какой-то другой менталитет, другое отношение к людям, которое мы не можем не заметить. "Это были фантастические годы, и приятно завершить их, достойно уйдя со сцены, когда люди аплодируют тебе не потому, что ты уходишь, а потому, что просят тебя остаться"
Магне Фурухолмен
Магне Фурухолмен: Я люблю ездить в Россию, и всегда жду этого. Знаете, мы впервые попали в Россию довольно поздно - мы отработали на нескольких фестивалях, но первое по-настоящему большое турне случилось уже после нашего воссоединения. Это прекрасная страна, и публика очень хороша. И мы всегда стараемся включить Россию во все гастроли, которые планируем. Так что для меня это захватывающая перспектива. Культура, еда, концерты - все это очень славно.
Би-би-си: Насколько мне известно, билеты на концерты в Москве и Питере уже практически распроданы. У вас какие-то особые отношения с российской аудиторией?
Пол Воктор: В каждой стране - свои особенности, слушатели в разных странах чем-то отличаются друг от друга. Ну, и каждый концерт тоже непохож на предыдущие - я, кстати, даже не знаю, где именно мы играем. В “Олимпийском”, кажется? Это отличное место, надеюсь, что и шоу тоже удастся.
Би-би-си: Вы скоро начинаете мировое турне, а незадолго до этого объявляете о распаде. Необычное время...
Магне Фурухолмен: В прошлый раз, когда мы разошлись, это не было запланировано. Решения больше не записывать альбомы и перестать гастролировать, как такового, не было - скорее, наши сольные проекты стали поглощать все больше времени, и каждый из нас стал все больше внимания уделять своим делам. Началось все с меня - я отправился обратно в Норвегию, чтобы пройти альтернативную службу - я отказался от военной службы, и должен был отработать это время в социальном секторе. Конечно, задержись я в Лондоне еще ненадолго, этого можно было бы избежать, но в то время это казалось правильным решением - у меня родился первый ребенок, мы вернулись в Норвегию, я выставлял свои работы, Мортен занимался сольной работой, Пол решил: “Надо и мне чем-нибудь заняться”. Так что в тот раз это не было сознательным решением. В этот раз все по-другому: это, действительно, конец нашего сотрудничества в рамках a-ha.
Би-би-си: Время пришло?
Магне Фурухолмен: Это идеальный момент, лучшего и придумать нельзя. Это как подарок. В будущем году исполняется 25 лет Take On Me, и это заставляет оглянуться назад, хотя обычно мы этим не занимаемся. Но в этот раз пришлось, и по времени это совпало с выходом нового альбома, во многом схожего с нашими ранними работами, своего рода музыкального наследия a-ha. Вместо того, чтобы пробовать новые направления, мы вернулись к тому звучанию, которое во многом определило музыку 80-ых. По странному капризу судьбы, сегодня это звучание кажется весьма современным, и другие музыканты той эпохи вновь появляются на сцене. И публика, и критики хорошо приняли новый альбом, мы снова даем крупные концерты. Все это вместе и навело нас на мысль, что настал идеальный момент для завершения нашей совместной карьеры. "Это довольно очевидно - предположить, что музыка и природа взаимосвязаны, но точно этого я не знаю, поскольку пейзаж, который мы рисуем - это в большей степени картина души и ума, а не природы"
Мортен Харкет
Мортен Харкет: Такое заявление постепенно не сделаешь... Оно, помимо всего прочего, означает, что ты понимаешь: все на свете когда-нибудь заканчивается. Вопрос в том, хочешь ли ты участвовать в этом, или готов просто позволить этому случиться, поскольку все начинает рассыпаться.
Би-би-си: А оно начинает рассыпаться?
Мортен Харкет: Конечно! Я говорю сейчас не об a-ha, а в целом о том, что человек делает в жизни, то с чем ты имеешь дело. В какой-то момент приходится остановиться, или потому, что твой потенциал реализован, и ты это понимаешь, или потому, что какие-то другие события лишают тебя возможности продолжать заниматься этим делом. Возьмите, к примеру, спортсменов: когда надо остановиться? Когда ты на вершине, в идеальной форме? Или ждать, пока организм не скажет тебе “Все, конец”? Завершение совместной работы - это активное решение, творческое решение. У нас появилась возможность закончить, как говорит Магне, “на высокой ноте”, и двигаться дальше. За плечами у нас - 25 лет совместной работы, есть, на что оглянуться. И я уверен, нам всем это пойдет на пользу.
Би-би-си: Поживем - увидим, как поется в песне с нового альбома?
Мортен Харкет: Точно, поживем - увидим. И я думаю, это подводит - в позитивном смысле - черту под нашей совместной работой. a-ha - это не просто три человека, a-ha - это то, что мы создали, и таким останется, что бы это ни означало. Например, Take On Me - мы к этой песне уже прикоснуться не можем, она живет своей жизнью, и мы ничего не можем с этим поделать. Это икона, торговая марка, и избежать этого невозможно. И если мы исполняем ее на концерте - или не исполняем - это сразу всем заметно, это становится своего рода заявлением.
Пол Воктор: Прощальное турне начинается в следующем году - пока мы только раскручиваем наш новый альбом. Что же касается распада... Не то, чтобы мы это долго обсуждали, но для нас запись альбома - это непросто, это требует напряжения. В какой-то момент мы решили остановиться, и заняться другим делом.
Би-би-си: Каким делом, если не секрет?
Пол Воктор: Я не думаю, что ответ на это вопрос сегодня нам известен. Что качается лично меня, то последние лет десять я был очень занят работой и с a-ha, и со своей группой, Савой. Все это время я писал песни, и теперь надо их куда-то пристроить. В последнее время меня часто просят писать для других групп, работать с другими музыкантами - этим я и собираюсь заняться. Возможно, начну работать над новым проектом, или напишу большой мюзикл по-норвежски - я еще не знаю. Что-нибудь придумаю.
Би-би-си: Раз уж мы заговорили о норвежской музыке - целый ряд норвежских музыкантов, не только поп-музыкантов, к примеру, Ян Гарбарек, обращаются к народной музыке, к фольклору.
Пол Воктор: Норвежский фолк - это довольно специфическая вещь. Норвежская классика, безусловно, оказала на меня значительное влияние. Мои родители - немножко сумасшедшие в этом смысле, и в детстве меня таскали едва ли не на все подряд оперные концерты и все такое. Что же касается фольклора, то он повлиял на меня в меньшей степени.
Би-би-си: Норвежская природа, фьорды... Есть ли связь между музыкой и природой, или это мне кажется? "Когда мы за границей, мы считаем себя норвежской группой, а когда приезжаем домой, все меняется"
Пол Воктор
Пол Воктор: Да нет. Взгляните за окно - этой погоде присуще некое особое настроение. Конечно, природа влияет на тип музыки, который ты выбираешь, который тебя привлекает. Когда садишься писать песню, какие-то вещи “цепляют” тебя, и я думаю, это безусловно связано со страной и людьми, ее населяющими.
Мортен Харкет: Это своего рода приглашение поспекулировать на эти темы. Это довольно очевидно - предположить, что музыка и природа взаимосвязаны, но точно этого я не знаю, поскольку пейзаж, который мы рисуем - это в большей степени картина души и ума, а не природы.
Би-би-си: Но она влияет на ваше творчество?
Мортен Харкет: Как можно с уверенностью определить? Как это доказать с научной точки зрения? Разве сто разрезать себя пополам и провести химический анализ. Но конечно, норвежский и русский менталитет, мировосприятие, отличаются друг от друга, как отличаются они, скажем, от латиноамериканского менталитета. Но насколько за это отвественна окружающая среда? Давайте остановимся на том, что можно заметить определенное сходство между норвежской природой и норвежской музыкой. Вот вы упомянули Гарбарека, и наверно думаете, что так оно и есть, но я этого не знаю. Но думаю, что если бы и я, и Пол, и Магне выросли в другой стране, многие наши устремления были бы похожими на те, что есть сейчас. Я в этом убежден.
Би-би-си: Поговорим о новом альбоме, Foot Of The Mountain. Критики говорят, что это возвращение к корням, настоящая, неразбавленная a-ha.
Мортен Харкет: Я думаю, что альбом отражает оригинальный дух a-ha. Наверно, поэтому многие считают, что этот альбом - возвращение к традиционной музыке a-ha. Мне это понятно, как, впрочем, понятно и мнение некоторых критиков, считающих, что мы попытались вернуться к духу 80-х. Но это не так. Мы воссоздали те условия для работы, которые были у нас в начале 80-ых - мы втроем, никого больше, несколько синтезаторов, которые надо программировать. И эта обстановка диктовала, как нам писать свои песни. Мы специально поставили себя в такие условия - в отличие от предыдущих пяти альбомов. И именно поэтому Foot Of The Mountain так похож на ранние работы a-ha. Я бы сказал, что это оргинальный почерк группы. Конечно, остальные альбомы написаны нами, и нами же исполнены, но мы привлекали к работе, например, барабанщиков. А это очень сильно влияет на то, как идет работа над песнями, в какую сторону они движутся. Если исключить этот элемент и самим программировать ударные, результат будет другим. Потом, конечно, можно пригласить живого барабанщика, чтобы он сыграл уже готовую партию, если нам нужен звук настоящих ударных. И это процесс - это самое главное в новом альбоме, и я думаю, это было удачное решение.
Магне Фурухолмен: Foot Of The Mountain - это возврат к старым методам работы в группе, без посторонних. Мы засаживались в студию с акустической гитарой и парой синтезаторов и писали своего рода акустические скульптуры. Любая группа предпочитает считать, что она не возвращается к своим истокам, не движется назад во времени. Мне кажется, что в этом альбоме нам удалось обновить формулу - мы взяли оригинал и принесли его в 21 век. И песни от этого только выиграли.
Би-би-си: a-ha - это норвежская команда, или все же международная?
Пол Воктор: Это типично, я думаю: когда мы за границей, мы считаем себя норвежской группой, а когда приезжаем домой, все меняется... Мы никогда не считались типичной норвежской группой, мы всегда были на некоей дистанции. Так что, наверно, и да, и нет. Мы уехали из Норвегии еще до того, как началась наша карьера, нас многое связывает с Англией, именно здесь мы начинали, провели пять лет, пытаясь пробиться наверх, а потом путешествовали по всему миру. Я оказался в Нью Йорке в 93 году, так что и Америку могу считать своим домом. Но норвежский фундамент, безусловно, остается.
Мортен Харкет: a-ha всегда была международной, скорее даже глобальной группой. Наш менталитет, наши отличительные черты - все это носит глобальный характер с самого начала, с того дня, когда мы впервые встретились. a-ha никогда не была “норвежским предприятием”.
Би-би-си: За столько лет работы у вас, наверняка, появились свои “любимчики”...
Магне Фурухолмен: Не уверен. Всегда сердце кровью обливается за песни, которые не оправдали ожиданий, и я думаю, у любой команды есть свои “любимчики”, песни на второй стороне пластинки, которые, казалось, вели в правильном направлении, но не дошли до конца. Что же касается меня, то мне трудно выбрать любимые песни. Всех нас, мне думается, одно время тошнило от Take On Me, поскольку о ней постоянно говорили. Но я с ней примирился, и она выдержала проверку временем. Я смотрю на наше творчество, как на большой кубик Рубика - каждый раз, поворачивая его, я натыкаюсь на что-то новое. И я не собираюсь собрать этот кубик полностью - мне нравится сам процесс.
Би-би-си: Будете ли вы скучать по годам под знаменем a-ha?
Магне Фурухолмен: В какой-то момент - наверняка, не знаю. Но я очень доволен тем, что получилось, это были фантастические годы, и приятно завершить их, достойно уйдя со сцены, когда люди аплодируют тебе не потому, что ты уходишь, а потому, что просят тебя остаться. Ничто не длится вечно. A-ha началась как мальчишеская мечта где-то на окраинах Осло, а превратилась в целую жизнь. Это хорошо - переключиться на что-то еще, “обнулить параметры”. Мне бы не хотелось, чтобы наша группа распалась из-за какого-нибудт дурацкого недоразумения. Для меня это - идеальная возможность завершить наше интересное и удивительное совместное путешествие.
