RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Отрывки из книги Роберта Шонфилда и Питера Маккейба "Apple To The Core". Concert For Bangladesh

Детям рока. Да благославит их Бог и да поможет им.
Питер Маккейб

Пролог

В одной далекой стране жила-была обыкновенная гусыня. Она была очень несчастлива: никто ее не любил, а ей так хотелось быть любимой! Однажды мимо проходил добрый фермер. Увидев гусыню, он сказал: «Какая красивая птица! Хочу, чтобы она стала моей!» Обрадованная дружелюбием фермера, гусыня весело подбежала к нему.

Фермер стал кормить гусыню отборным зерном, и очень скоро она выросла в изумительную по красоте птицу, которая к тому же оказалась волшебной: она стала нести золотые яйца. Этих яиц было так много, что фермеру пришлось построить большой сарай для их хранения. Крестьяне из окрестных сел и даже издалека приходили поглядеть на диковинную птицу. Добрый фермер говорил им, что гусыня несет золотые яйца потому, что безмерно счастлива и что любовь - ее основная пища.

Прошли годы, фермер постарел. У него больше не осталось любви, чтобы кормить гусыню, ему хотелось отдохнуть. Однажды, придя домой после своих трудов, он лег в постель и заснул вечным сном.

Гусыня продолжала нести золотые яйца, не ведая о том, что ее друга и попечителя больше нет. Гора золотых яиц продолжала расти, и работники фермы стали растаскивать их. Гусыня как будто не замечала этого; она продолжала нести все больше и больше яиц - единственное, что она умела. Но странное дело: чем больше она их несла, тем быстрее они исчезали из сарая. Наконец их осталось там совсем мало.

И тогда гусыня призадумалась: «Что же мне делать?» И вот когда она сидела и думала, на ферму пришли несколько незнакомцев. Среди них выделялись двое: полный коренастый маленький человек в крестьянской одежде и высокий, модно одетый джентельмен с изысканными манерами. Они оба говорили гусыне, что она должна защищать свои золотые яйца, особенно от других людей. «Господи Боже мой, - думала гусыня, - вот неприятное положение!» Часть людей предлагала ей довериться маленькому человеку, выглядевшему просто и скромно. Другая часть ратовала за высокого джентельмена, восхищаясь его одеждой и изяществом манер. Третья часть больше всего беспокоилась о безопасности яиц, а остальным все было безразлично. Жители деревни держались на расстоянии; они не вмешивались в споры, но с интересом наблюдали за тем, что происходило на ферме.

Однажды ночью, когда гусыня все еще ломала голову, что же ей делать, люди подкрались к ней, вспороли ей брюхо и протянули руки в надежде поймать множество золотых яиц, которые, как они думали, посыпятся из гусыни. Но вместо золотых яиц они увидели в своих руках кровавое месиво из внутренностей бедной птицы.

Маленький толстый человек задумал продавать золотые яйца и на вырученные деньги расширить собственную ферму. Он зашил гусыне брюхо, и она стала снова нести яйца. Только яйца были уже не те: теперь это было золото со множеством посторонних примесей, и отныне оно всегда будет таким.

От богатства - назад к нищете

За две недели до грандиозного концерта Джорджа Харрисона в Нью-Йоркском зале «Мэдисон Сквер Гарден» в пользу восточно-пакистанских беженцев его менеджер Ален Клейн получил неожиданное приглашение. Лорд Харлек, бывший британский посол в США, близкий друг вдовствующей Жаклин Кеннеди, приглашал самую противоречивую фигуру поп-музыкального бизнеса отобедать с ним в Палате Лордов. Ален Клейн, вся лихорадочная жизнь которого проходила в поездках из Ньюарка в Нью-Йорк через Гудзон и обратно, наверное, и не мечтал о том, что когда-нибудь его пригласят в Верхнюю палату британского парламента, да еще и на званый обед. Ясно, что он обрадовался приглашению.

Незадолго до этого Клейн вернулся из поездки в Англию - поездки, которая закончилась для него большими неприятностями. В течение нескольких недель его имя мелькало в заголовках английских газет во время слушания дела, возбужденного Маккартни против остальных битлов. Дело кончилось поражением Клейна: суд отобрал у него право заведовать финансами Битлз, передав его специально назначенному «ресиверу» (управляющему). Поэтому Клейн не чувствовал расположения ни к британской юриспруденции, ни к британской прессе, нанесшими ему серию точно рассчитанных чувствительных ударов. Британский истэблишмент тоже не испытывал теплых чувств по отношению к Клейну, поэтому неожиданное приглашение такого высокопоставленного лица, как лорд Харлек, было для Клейна приятным сюрпризом. Он твердо решил как можно лучше использовать предстоящую встречу.
Лорд Харлек познакомился с битлами в феврале 1964 года на приеме, который он устроил в их честь в британском посольстве в Вашингтоне. Часть гостей, приглашенных по этому случаю, под влиянием изрядной дозы выпитого шампанского пала жертвой свирепствовавшей тогда эпидемии битломании и попытались добыть для себя сувениры в виде битловских локонов. Отношения между группой и Форин Оффис (британский МИД) после этого приема долгое время оставались натянутыми, однако сам лорд Харлек, несмотря на досадный инцидент, остался битломаном. И вот теперь бывший британский посол вызывает Алена Клейна, чтобы сурово спросить его: почему концерт Джорджа Харрисона устраивается в США, а не в Англии.

«Я сказал ему! - рявкает Клейн с характерной гнусавинкой. - Я сказал: «Черт возьми, что же тут непонятного? Ваша страна плохо отнеслась к битлам, очень даже плохо». «Харлеку, видите ли, не понравилось, что мы организуем концерт в Нью-Йорке. Он даже попросил Маккартни устроить что-нибудь подобное в Англии. Так вот, я сказал этому лорду: «О'кей, мы устроим концерт в Англии для "shelter". Но при двух условиях. Первое: аннулируйте осуждение Леннона и Харрисона за наркотики. Измените закон так, чтобы это осуждение можно было отменить задним числом. (Из-за этого осуждения два битла до сих пор испытывают трудности при получении виз - книга написана в 1972 году). И второе: мне нужно решение суда по поводу «Эппл»: подпадает ли «Эппл» под параграф 487 британского закона о налогообложении. Да, или нет, потому что если подпадает, тогда им лучше вообще покинуть эту страну. Кто захочет оставаться в стране, где такие идиотские законы о налогообложении?»

Страстный монолог о его крестовом походе с целью убедить английские власти пересмотреть свои законы о наркотиках внезапно прерывается телефонным звонком. Кажется, Клейну предлагают еще один политический контакт. Канцелярия сенатора Эдварда Кеннеди просит билеты на концерт Джорджа. «Э! - взвизгивает Клейн, выходя из себя. - Нет! Скажите ему - все распродано.» Секретарша, по-видимому, не поверила своим ушам, потому что через минуту телефон опять звонит.

«Нет, нет, нет!» - орет Клейн и с шумом бросает трубку. «Он тоже хочет участвовать. А что он сделал для рока, этот Эдди Кеннеди, позвольте спросить?» Клейн передергивет своими сутулыми плечами, при этом голова его тоже дергается, как у человека, который только что проснулся и пытается стряхнуть с себя дурной сон.

«...В общем, я сказал Харлеку: «Если вы выполните мои условия, мы выступим на стадионе «Уэмбли». А вы знаете, сколько это денег. Стадион вмещает сто десять тысяч человек! «Мэдисон Сквер Гарден» - чепуха по сравнению с «Уэмбли».

Итак, лорду Харлеку были предъявлены условия. Бывший британский дипломат мог на досуге поразмышлять над этими нереальными требованиями, в то время как Клейн вылетел в Испанию на «каникулы», которые, как обычно, состояли скорее из непрерывного труда, чем отдыха. Дело в том, что в Альмерии снимался фильм Ринго «Слепой», и его менеджер играл в нем мексиканского бандита. Но Клейн не позволял актерской работе заслонять его обычные занятия - ведение «дел». На съемки фильма был приглашен большой контингент британских журналистов, их надо было развлекать, и Клейн имел очень мало времени, чтобы совершать морские прогулки на яхте, подставляя под солнце свою коренастую фигуру.

Новость о предстоящем «концерте Битлз» распространилась раньше, чем ожидали. Джордж проговорился Алу Арановицу из «Нью-Йорк пост», что Рави Шанкар попросил его организовать благотворительный концерт. Арановиц поспешил рассказать об этом в своей газете и навлек на себя такое негодование Клейна, что чуть было не лишился билетов на этот концерт. Так или иначе новость стала известна, а нью-йоркские диск-жокеи сделали все остальное, распространяя слухи и строя догадки насчет того, кто будет выступать вместе с Харрисоном. Ринго почти сразу же объявил, что он «будет там». За ним о своем участии объявили Эрик Клэптон и Леон Рассел. Джон Леннон не отрицал, что тоже может выступить там, так же как и Мик Джеггер. Наконец, наибольший интерес вызвал вопрос, присоединится ли к ним Пол Маккартни. Сам Пол хранил полное молчание. Было время, когда казалось, что в «Мэдисон Сквер Гарден» выступят по крайней мере три битла. Но за два дня до концерта острый приступ паники заставил Леннона искать убежища в своем поместье в Эскоте. Тем временем Джорджу удалось связаться с Полом, но битл-изменник захотел поторговаться: он сказал, что будет выступать только при условии, если Джон, Джордж и Ринго согласятся на разрыв партнерства и дадут ему свободу рук.
Все эти разочарования ничуть не обескуражили Алена.

Он потирал руки, посмеивался про себя и радовался своей новой роли продюсера концерта. Надо признаться, что эту роль Клейн играл в великолепном стиле. Он устроил пресс-конференцию для Джорджа, причем исключил из числа приглашенных репортеров «подпольных» (неофициальных) изданий как недостойных и высокомерно объявил журналу «Лайф», что тот может рассчитывать на исключительное интервью только в том случае, если поместит фото Джорджа на своей обложке. Издателям «Лайфа» не очень понравилась такая заносчивость, и они позаботились о том, чтобы имя Клейна не упоминалось в их рекламном сообщении о концерте.
Клейн объявил, что его компания "ABKCO индастриз" ничего не заработает на этом событии. Все доходы от самого концерта, а также от продажи альбомов с его записью и от проката специального фильма о нем пойдут в фонд помощи беженцам из Восточного Пакистана. Однако утопический дух задуманного предприятия для самого Клейна не был таким уж утопическим: он надеялся использовать его для того, чтобы упрочить свое положение и доказать, что Пол Маккартни и семейство Истмэнов остались все-таки в проигрыше. Клейн все еще не оправился от публичной пощечины, полученной от английского суда, который отнял у него право распоряжаться финансами Битлз. Это решение суда было победой Истмэнов и Маккартни. Теперь, думал Клейн, пришло время вернуть им пощечину.

«Вы знаете, что произойдет на «Уэмбли»? - фантазировал Клейн, злорадно ухмыляясь. - Джордж объявил, что собирается дать концерт, так? За две недели до концерта Ринго скажет: «Я тоже буду играть.» Потом об этом заявит Джон. И тогда все увидят, каков Пол. Я заставлю его вертеться как на горячих углях, будьте уверены!»

С такими мыслями в голове Ален Клейн с головой окунулся в подготовку самого ослепительного зрелища, которое когда-либо видели нью-йоркские поклонники рока. Джордж обзвонил своих друзей-музыкантов во всех концах страны и создал грандиозный рок-ансамбль. За трое суток до начала продажи билетов у касс выстроились огромные толпы. Очередь вытянулась так далеко, что кассы пришлось открыть на день раньше. Черед два часа после начала продажи в кассах не осталось ни одного билета. Все 40000 билетов были проданы.

[...]

Дождливым августовским вечером у «Мэдисон Сквер Гарден» собралось почти столько же охотников за билетами, сколько насчитывалось их счастливых обладателей. Впервые за многие годы по улицам Нью-Йорка в районе Ист-Вилидж можно было пройти не опасаясь нападения, так как его обитатели покинули насиженные места и собрались в «Гардене». Отчаянные попытки прорваться в зал без билета почти всегда заканчивались неудачей, потому что преодолеть четыре полицейских кордона было безнадежным делом. Спекулянты взвинтили цены до нескольких сотен долларов за билет.

Рядом с молодыми людьми, у которых не было билетов, стояли не менее разочарованные торговцы флажками и значками с надписями «Мы любим вас, Битлз». Молодежь ничего не покупала, только посмеивалась над ними. Незадачливые торговцы не поняли, что это не орущая безумная толпа вроде той, которая приветствовала Битлз в феврале 1964 года. Эта публика хотела услышать хорошую музыку.
Рок только что пережил серьезный кризис. После провала бесплатного концерта «Роллинг стоунс» в Альтамонте, воспоминания о котором были еще живы, энтузиасты рока стали с подозрением и страхом относиться к крупным музыкальным событиям. Состояшееся неделей раньше выступление «Грэнд Фанк Рэйлроуд» на стадионе «Ши» едва ли можно было назвать музыкальным. Растущая популярность таких псевдомузыкальных явлений, как «Грэнд Фанк», сопровождалась широким размахом торговли дешевым героином около многих концертных залов. Само существование живой музыки находилось под угрозой. Всего лишь несколько недель назад дирекция театра «Филмор Ист» в Сан-Франциско решила, что пора навсегда закрыть двери этого театра, потому что его постоянная публика «достаточно испортилась, после некоторых концертов пол бывает усеян разбитыми винными бутылками», - сказал директор «Филмор Ист» Кип Стэн. «Люди, которые сюда приходили, не уступали неандертальцам по своей культуре».

Короче говоря, «рок», «смэк» (героин) и «смерть» быстро становились синонимами. Поэтому неудивительно, что в «Мэдисон Сквер Гарден» царила тревожная атмосфера напряженного ожидания, пока на сцену не вышел Джордж Харрисон. Он подождал, когда стихнет овация. Затем толпа облегченно вздохнула и села на свои места, чтобы спокойно внимать звукам индийских раг и народных мелодий. Но спокойствие было только внешнее. Публика не могла скрыть глубокого возбуждения во время игры Рави Шанкара и последующего показа документального фильма о страданиях народа Бангладеш. Когда свет в зале потускнел, помещение сотрясла дрожь волнения. За кулисами команда Джорджа перестала сосать ломтики лимонов и приготовилась к выходу.

В полумраке зала раздались первые аккорды песни Джорджа "Wah-Wah", и вдруг огни прожекторов устремились на сцену, высветив самый блестящий ансамбль рок-музыкантов, когда либо собиравшийся на одних подмостках. Джордж успел переодеться, сменив сорочку с открытым воротом и куртку «елочки» на костюм из белого шелка. Вокруг него стояли Эрик Клэптон, Леон Рассел, Клаус Вурман, Билли Престон, а позади, рядом со своим коллегой Джимом Келтнером, сидел Ринго в длиннополом черном сюртуке. Девятиголосный хор, семь духовых инструментом и три акустические гитары довершали этот необыкновенный ансамбль звезд рока. Но у Джорджа был в запасе еще один козырь. Когда миновали две трети концерта, он спокойно подошел к микрофону и объявил: «Я бы хотел представить вам нашего друга Боба Дилана». Неожиданное появление Дилана вызвало у всех вздох изумления.

После пяти лет воздержания от публичных выступлений два битла вместе со своими старыми друзьями собрали многотысячную толпу поклонников. Нью-Йорк понял, что это большое событие, и соответственно к этому отнесся. Алену Клейну страшно хотелось, чтобы все шло гладко. Президент "ABKCO" так усердно подготавливал этот концерт, что даже растянул себе ахиллово сухожилие. Он ковылял вокруг сцены, опираясь на трость, и вникал во все, даже в детали освещения и киносъемки. Только после двухминутной овации, устроенной Дилану после того, как он спел пять своих песен, Клейн наконец успокоился и стал аплодировать вместе со всеми.
Участники концерта, их гости и помощники отметили это событие на вечеринке, которую устроила жена Джорджа Пэтти в «Таверне Джима Вестока». Даже отшельник Дилан пришел на этот вечер. Он почувствовал симпатию к Питу Беннету, крепышу довольно устрашающего вида, который проталкивал подопечных Клейна на радио и подрабатывал в газетном концерне Ганнетта, ведя там рубрику «Вот что делается». Беннет показался Дилану очень забавным человеком, способным к тому же быть надежным телохранителем. «Не подпускай ко мне Ала Арановица», - попросил его Дилан, и Беннет с успехом выполнил его просьбу. В награду за эту услугу Беннет стал единственным человеком, который в тот вечер сфотографировался вместе с застенчивым Диланом.

Приняв изрядную дозу спиртного, Фил Спектор, пыхтя, сел за фортепиано и стал молотить на нем свои старые хиты вроде «Да-ду-рон-рон». В таверну зашел Эдди Вильямс. Быстрым взглядом окинув буйную компанию, он поспешил удалиться, несмотря на настойчивые просьбы захмелевшего Спектора спеть что-нибудь. Гуляли до утра. К сожалению, репортеров или вообще не допустили на это празднество, или заставили молчать, так что все газетные отчеты о том вечере завершались последней нотой концерта. Но пресса была единодушной в своем «приговоре». Восхищенная великолепным исполнительским мастерством и блеском задуманной идеи, «Нью-Йорк таймс» (газета, которая скорее заботится о том, чтобы дать скрупулезную хронику текущих событий истории, чем о том, чтобы скрасить скучную поездку в метро каким-нибудь захватывающим рассказом) посчитала бангладешский концерт важным событием, заслуживающим подробного описания на первой странице. Рецензии изобиловали прилагательными и наречиями в превосходной степени, и роль Джорджа в проведении этого вечера была оценена по достоинству. Рецензенты отмечали, что ему помогла приятная перемена в реакции публики на живое выступление Битлз. На сей раз было заметно отсутствие истошных воплей, которые в шестидесятые годы омрачали не один концерт группы. Не было ни дикого штурма сцены, ни отчаянных попыток протиснуться к битлу. Видимо, детишки достигли совершеннолетия.